Форум » Личные архивы, эссе, воспоминания, исторические очерки и тематические статьи » Ю.В. Вотинцев. Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы » Ответить
Ю.В. Вотинцев. Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавы
Admin: □ Личные архивы, эссе, воспоминания, исторические очерки и тематические статьиНеизвестные войска исчезнувшей сверхдержавыГенерал—полковник в отставке Ю.В. ВотинцевВоеннно—исторический журнал, № 8—11, 1993
Ответов - 12 новых
Admin: Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавыГенерал—полковник в отставке Ю.В. ВотинцевРод наш древний, казацкий □ ■ Память... Для кого—то она — бремя. Для меня же, выходца из старого казачьего рода, как и для большинства не забывающих своих корней, — путеводная звезда. ■ В царствование Александра II часть Донского казачьего войска во главе с атаманом — моим прадедом — была направлена на защиту восточных рубежей империи, на границу с Китаем. Казаками была заложена крепость Верный (с 1921 г. — г. Алма—Ата), основано 19 станиц. В 1867 году Верный стал административным центром Семиреченского казачьего войска. Из уст в уста от поколения к поколению передавались легенды о мужестве, бесстрашии и воинском мастерстве моего прадеда. Он погиб в одном из боев, порубленный шашками. Его останки были захоронены в казачьей бурке в крепости Верный. □ □ ■ Сын атамана, мой дед Дмитрий Вотинцев, будучи в чине подполковника, унаследовал атаманскую булаву и возглавил Семиреченское казачье войско. Умер он рано, в 1897 году, оставив четверых детей. Мой отец, Всеволод Дмитриевич, был определен на учебу за счет государства в Ташкентский кадетский корпус, который в 1911 году закончил по первому разряду с наградой. В том же году он поступил в Петербургский политехнический институт имени Петра Великого и вступил в партию большевиков. ■ До 1917 года отец активно участвовал в революционной работе в Петрограде. В ноябре по поручению ЦК партии он был направлен в Ташкент для оказания помощи в укреплении Советской власти в Туркестане. ■ Находившийся в плотном кольце фронтов, Туркестан был полностью отрезан от России. Англичане в иранском городе Мешхеде, непосредственно у границ Туркестана, основали Британскую военную миссию. Возглавлял ее опытный разведчик генерал У. Маллесон. Отсюда координировались действия многочисленной агентуры. В Ташкенте появились известные агенты ведущих разведок стран Запада: Ф.М. Бейли, Блэкер, Джунковский, П. Этертом и другие. В конце 1917 года империалисты Антанты и США создали подпольный белогвардейский шпионско—диверсионный центр — «Туркестанскую военную организацию» (ТВО) из бывших офицеров и генералов царской армии. ■ Наверное, мало кому известно о позорнейшем факте в истории борьбы этих «патриотов за великую и неделимую» — подписании в 1918 году договора, по которому они обязались передать Туркестан под английский протекторат сроком на 55 лет. Взамен Маллесон обещал контрреволюционерам 100 млн рублей. 16 горных орудий, 40 пулеметов, 25 тыс. винтовок и соответствующее количество боеприпасов. Заговорщики вынуждены были торопиться - обстановка на фронтах предвещала неминуемое объединение Туркестана с Центральной Россией, все реальнее становилась угроза разоблачения. Белогвардейско—эсеровский мятеж, непосредственными организаторами которого были Ф.М. Бейли и американский консул в Ташкенте Р. Тредуэлл, начался вечером 18 января 1919 года. Военный комиссар республики, бывший белый офицер, участник заговора Осипов якобы для экстренного совещания вызвал по телефону в расположение 2—го Сибирского полка членов правительства Туркестана и других ответственных советских и партийных работников. Обеспокоенные тревожным положением в городе, не подозревая измены, вместе с отцом — председателем ТуркЦИКа к предателю приехали А.Н. Малков — нарком внутренних дел, В.Д. Фигельский — председатель Совнаркома, В.Н. Финкельштейн — первый заместитель председателя Ташкентского совета, И.П. Фоменков — председатель ТуркЧК, Д.Г. Шпильков — командир партийной дружины, Н.В. Шумилов — председатель Ташкентского совета. Все они и вместе с ними еще семь комиссаров: С.П. Гордеев, Е.П. Дубицкий, О.М.С. Качуринер, А.Я. Першин, М.Н. Троицкий, А.В. Червяков, Г.И. Лугин — были захвачены заговорщиками и в ту же ночь зверски убиты. ■ Многонациональными вооруженными дружинами рабочих и дехкан мятежники были разгромлены. □ На службу в РККА □ ■ Обстановка в Ташкенте оставалась сложной. И после гибели отца наша семья была вынуждена уехать в Ленинград. Вслед за старшим братом Владимиром я поступил в Ленинградское артиллерийское училище имени Красного Октября. ■ В июне 1938 года нас, около 30 хорошо успевающих курсантов, активных комсомольцев, перевели в Сумское артиллерийское училище. В октябре 1938 года в числе 12 курсантов я был досрочно выпущен по 1—му разряду с присвоением звания лейтенант и назначен командиром взвода в Тбилисское горно-артиллерийское училище. ■ Начальник училища полковник Евдокимов был немало удивлен появлением 19—летнего лейтенанта, да еще имеющего всего двухгодичную подготовку. Мне предстояло принять взвод, прибывший из Московского училища имени Верховного Совета РСФСР. Все курсанты до поступления в училище были сверхсрочниками, младшими командирами. Прежним их взводным по училищу в Москве был сын легендарного начдива А.В. Чапаев. ■ В Тбилисском училище принципы командирской чести не декларировались. Никто не восклицал «честь имею», но жили и служили так, что никому не давали повода для нареканий. По сей день образцом командира—офицера, военного профессионала, наблюдательного педагога для меня остается бывший училищный комбат капитан, а ныне подполковник в отставке В.Т. Багдасарян. Близко узнав его, я понял, что на деле означает выражение «военная косточка». ■ С июля 1941 до осени 1942 года я командовал батареей во 2—м Пензенском артиллерийско—минометном училище. Четыре года командирского становления в коллективах училищ заложили фундамент командирского профессионализма, помогли на протяжении всей последующей службы ощущать уверенность в своих силах и возможностях. ■ Успешная работа в училищах, награждение знаком «Отличник РККА» и орденом «Знак Почета» стали для меня буквально кандалами. Более 20 моих рапортов с просьбой направить на фронт остались без удовлетворения. Мне отвечали: «Вы нужны в училище для подготовки командиров-артиллеристов». Но наконец в ноябре 1942 года я получил согласие начальника училища генерал—майора артиллерии С.Н. Капустина на направление в действующую армию. Вместе со мной такое же согласие получили командиры батарей П.Т. Гитуляр и А.А. Буряков. □ На фронте □ ■ Суровая фронтовая зима 1942 года встретила нас лютой декабрьской стужей. В управлении кадров Московского военного округа мы получили назначение в 295—й минометный полк, который формировался в Рыбинске. На комплектование моего дивизиона поступили командиры, сержанты и солдаты в основном после излечения в госпиталях, имеющие боевой опыт. И еще 130 человек с «богатым жизненным опытом» — досрочно—условно выпущенные из рыбинской тюрьмы. Все они имели сроки заключения от 10 лет и более за грабежи, разбой и другие тяжкие уголовные преступления. По законам военного времени судимость автоматически снималась в случае гибели, ранения, отличия в бою и получения правительственной награды. Забегая вперед. скажу, что ко времени нашего расставания (через полгода я сдал дивизион в связи с переходом на новую должность) со всех 130 человек судимость была снята. В тяжелейших боях, находясь почти постоянно на переднем крае, никто, как говорили на фронте, «не праздновал труса», все дрались с врагом отчаянно и день ото дня все более умело. ■ Почти до самого конца войны, до поступления в академию имени М.В. Фрунзе, я воевал в составе 71—й и 90—й гвардейских дивизий, прошел путь от командира дивизиона до командующего артиллерией дивизии. Войну я видел, как и десятки тысяч офицеров такого ранга, в ежедневных боях, днем и ночью зарываясь в землю, чтобы стоять насмерть в обороне, или бросаясь в стремительное наступление, уничтожая танки и живую силу противника прямой наводкой, находясь у прицела орудийной панорамы. В 1943 году мы уже научились не просто воевать, но и побеждать. Каждому из нас, кто постоянно находился на переднем крае, конечно же, не раз приходилось испытывать свойственные человеку чувства страха, самосохранения. И требовалось определенное мужество, чтобы подавить в себе эти чувства, никому их не показать. ■ После окончания войны я был принят сразу на второй курс Военной академии имени М.В. Фрунзе, которую закончил в 1947 году. Имея право выбора места службы, уехал на Дальний Восток, где к этому времени складывалась напряженная военно—политическая обстановка. □ Война в Корее □ ■ Дальний Восток. Приморский военный округ. Шесть лет службы в «краю нашенском» до сих пор вспоминаю с большой теплотой. Даже несмотря на то, что их нельзя назвать мирными. Начиная с 1950 года на протяжении трех лет в соседней Корее гремела война. 22 июня 1950 года, именно в день годовщины начала Великой Отечественной войны. командующий войсками округа генерал—полковник С.С. Бирюзов вызвал к себе начальника оперативного управления генерал—майора В.В. Турантаева и меня, в то время исполнявшего обязанности начальника штаба артиллерии округа. Предупредив об особой важности и секретности разговора, Бирюзов заметил, что нам доверяет и расписки о неразглашении тайны не требует. ■ Командующий приказал немедленно выехать на аэродром Воздвиженка, откуда на самолете Ли—2 лететь вдвоем в Пхеньян. В ставке Ким Ир Сена надо было встретиться с бывшим начальником политуправления округа, а ныне нашим послом Т.Ф. Штыковым, разобраться в обстановке, узнать его мнение и, если произойдут серьезные событие, передать исчерпывающую информацию о них и прогноз на ближайшие дни. ■ Машина у подъезда, аэропорт, самолет на старте, перелет через границу, переодевание и посадка в Пхеньяне уже в штатском на грунтовой полосе корейско—советской авиационной компании. Обратили на себя внимание ухоженность и уют аэродрома, превосходные коттеджи, в которых жили наши и корейские летчики и обслуживающий персонал. ■ Ставка Ким Ир Сена располагалась сравнительно недалеко от Пхеньяна. Из бесед со Штыковым выяснилось, что войска КНДР приведены в полную боевую готовность и выдвинуты к 38—й параллели. Наши советники из батальонов, полков и дивизий отозваны и отправляются на Родину. План вторжения в Южную Корею детально разработан, и осуществление его в ближайшие дни сомнений не вызывает. Штыков был утомлен, встревожен и отнюдь не выглядел хозяином в этой стране, как утверждала молва. Обо всем Турантаев немедленно доложил Бирюзову. ■ Как очевидец, беру на себя смелость сказать, что военные провокации, причем весьма крупные, со стороны южнокорейской армии имели место. Но 25 июня 1950 года, по—видимому, с благословения И.В. Сталина в Южную Корею было осуществлено вторжение подготовленной к проведению наступательной операции армии КНДР. ■ Вечером 25 июня, когда мы с Турантаевым выехали в Пхеньян, все население города, мужчины и женщины, в белых одеждах ликовали на улицах. Был произведен фейерверк. Патриотический угар определялся быстрым и успешным продвижением войск и ожиданием близкого объединения Кореи во главе с национальным вождем Ким Ир Сеном. ■ 28 июня Сеул был взят. И войска, преследуя противника, быстро продвигались к Тэчжону. Мы с Турантаевым проехали по пути отступления южнокорейских и американских войск. Видели, как они бросали вооружение, с боем брали автомобили и откатывались к порту Пусан. Стремясь спасти южнокорейские войска и американские части, находящиеся в Корее, еще 27 июня президент США Г. Трумэн отдал приказ о широкомасштабном вторжении туда своих войск. Начались массированные, беспощадные бомбардировки северокорейских городов с воздуха и корабельной артиллерией 7—го флота США. ■ Когда спустя несколько дней мы вылетали из Кореи, то проезжали уже по разрушенному и горящему Пхеньяну. На аэродроме, где стоял наш чудом уцелевший самолет, большинство коттеджей были сожжены, многие из обслуживающего персонала погибли. Взлетали мы сразу после очередной бомбежки, как только были засыпаны воронки на взлетной полосе. ■ 27 июля 1953 года после трех лет изнурительной и опустошительной войны было заключено Соглашение о прекращении огня, которое и до настоящего времени остается полумерой в решении проблемы объединения корейского народа. □ В войсках противовоздушной обороны □ ■ В ноябре 1955 года после окончания академии Генерального штаба я был назначен на должность заместителя командующего отдельной зенитной ракетной армией по боевой подготовке — начальником отдела боевой подготовки. В задачу армии особого назначения входила противовоздушная оборона Москвы. ■ Командующий армией генерал—лейтенант артиллерии К.П. Казаков, памятуя о совместной службе на Дальнем Востоке, в первой же беседе откровенно сказал, что и для него Войска ПВО — дело новое и поэтому вместе придется осваивать поступающую в армию технику и вооружение. Главным в моей предстоящей работе он определил форсированными темпами подготовить личный состав частей, ранее выполнявших монтажно—строительные работы, к выполнению боевой задачи. ■ Из бесед с конструкторами и старожилами удалось достоверно установить, что инициатором создания мощной и надежной ПВО Москвы был Сталин. Воспоминания о 1941 годе, видимо, не давали ему покоя до последних дней. Проиграв политическому противнику лишь однажды, он не верил в прочность какого бы то ни было альянса с союзниками по второй мировой войне. Не верил договорам и соглашениям, которые подписывал. К счастью, в данном случае его подозрительность обернулась прозорливостью. ■ Еще дымилась в руинах Европа 1945 года, когда английский премьер У. Черчилль во время печально знаменитой речи в американском городе Фултоне объявил «крестовый поход» против коммунизма. Именно в этой стране — цитадели демократии — 12 марта 1947 года была провозглашена доктрина президента Г. Трумэна, ставившая задачу «отбрасывания» коммунизма. В основе ее лежала монополия на ядерное оружие как главное средство устрашения СССР. ■ В 1948 году Сталин поставил задачу организовать надежную защиту неба Москвы перспективными средствами ПВО с последующим их использованием для прикрытия и других наиболее важных объектов страны от ядерных ударов, которые в то время могли быть нанесены только авиацией противника. Решение этой задачи было возложено на созданное в 1950 году Специальное бюро (СБ—1). Генеральный конструктор — П. Н. Куксенко, главный инженер — сын Берия Сергей. Все работы осуществлялись под контролем КГБ, сотрудники которого возглавляли отделы СБ—1. а ученые и конструкторы являлись их заместителями. К работе были привлечены также немецкие специалисты и отнюдь не из числа пленных, а на договорной основе, с обеспечением комфортных условий труда и быта. ■ В августе 1950 года были разработаны технические предложения по системе "»Беркут». В коллективе СБ—1 считалось, что за этим названием стоят сокращенные фамилии Берия и Куксенко. Для создания системы специально было организовано третье Главное управление Совета Министров СССР (ТГУ) во главе с талантливым руководителем В.М. Рябиковым. Ему были выделены необходимые денежные средства, мощные Строительные организации, подчинены конструкторские бюро и заводы—изготовители технологической аппаратуры и ракет. После ареста Л.П. Берия в 1953 году система получила новое наименование С—25. ■ За пять лет вокруг Москвы были сооружены два кольца бетонированных дорог в радиусе 50 и 100 км от центра города общей протяженностью около 2000 км, развернуты две зоны радиолокационного обнаружения на удалении 25—30 и 200—250 км от Москвы на станциях А—100, 56 зенитных ракетных полков со стационарными в железобетонных укрытиях станциями наведения ракет (СНР) Б—200, построены стартовые позиции и специальные технические базы для содержания ракет. ■ Создание в начале 50—х годов системы С—25, способной одновременно уничтожить до 1000 самолетов противника, с пуском по каждому из них до трех ракет, убедительно продемонстрировало способность нашей экономики, восстанавливаемой после войны, сосредоточить необходимые ресурсы для решения задач по обороне страны. Это было поистине научно—техническим подвигом. Научными руководителями и ведущими конструкторами средств системы стали А.А. Расплетин, А Л. Минц, Г.В. Кисунько, Л.В. Леонов. Управляемая ракета В—300 была создана в КБ С.А. Лавочкина конструкторами А.М. Исаевым, Н.С. Лидоренко, В.П. Барминым. Войсковые части находились в подчинении генерал—лейтенанта артиллерии Н.Ф. Ниловского. Заметим, что система создавалась в секрете даже от Министерства обороны. ■ На полигоне Капустин Яр был создан полномасштабный стрельбовый комплекс системы. Это позволило председателю Государственной комиссии — первому заместителю главнокомандующего Войсками ПВО страны маршалу артиллерии Н.Д. Яковлеву с присущей ему требовательностью всесторонне проверить и доработать систем до заданных характеристик. Работа была организована и обеспечена начальником площадки Б.А. Королевым. ■ Разработка системы С—25 стала как бы школой подготовки целой плеяды крупнейших ученых, конструкторов, инженеров, квалифицированных рабочих, перепрофилирования заводов. Очень ценным был опыт, приобретенный при испытаниях системы С—25. Стало совершенно очевидно, что необходимо специальное методическое обеспечение испытаний сложных систем. Первые такие документы были разработаны и проверены на практике начальником полигона Капустин Яр генерал-лейтенантом артиллерии П.Н. Кулешовым и начальником отдела анализа в управлении полигона Р.А. Валиевым. ■ Весной 1955 года Третье Главное управление в связи с выполнением основных работ было упразднено и на базе системы С—25 развернута отдельная армия особого назначения, в командование которой вступил К.П. Казаков. Ее офицерские кадры комплектовались в основном выпускниками военных академий, Бауманского высшего технического училища, авиационного института, других технических вузов. Служба в этой армии долгие годы считалась делом особой важности, гордости и чести. ■ В августе 1957 года операторы одной из станций дальнего обнаружения А—100, расположенной в районе Смоленска, выявили на высоте около 20 тыс. метров цель, идущую курсом на Москву. Не входя в зону поражения армии, она развернулась и ушла на запад. В то время ракеты на стартовых позициях на боевое дежурство поставлены еще не были. Командующий армией доложил об этом начальнику Генерального штаба и министру обороны СССР. В тот же вечер на наш командный пункт прибыл начальник Генштаба Маршал Советского Союза В. Д. Соколовский с группой генералов. После тщательного изучения схемы проводки, цели специалисты, прибывшие с маршалом, доложили ему, что подобного быть не может. Работа по ложной цели, как они считали, явилась результатом неисправности РЛС либо ошибочных действий операторов, поскольку ни птица, ни один летательный аппарат не могли находиться на такой высоте. ■ Однако Казаков и начальник штаба армии Ф.А. Олифиров настаивали на том, что это был самолет—нарушитель, и просили Соколовского ускорить решение вопроса о постановке ракет на боевое дежурство. Буквально на следующий день после этого инцидента последовал приказ министра обороны СССР Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского о постановке армии на боевое дежурство по охране и обороне неба Москвы со снаряженными и заправленными компонентами топлива ракетами. По—видимому, транспортировка ракет с технических баз на стартовые позиции не осталась не замеченной иностранными разведками. В дальнейшем провокационных пролетов самолетов в направлении Москвы не было. В то время я даже не мог предположить, что судьба вновь сведет меня с этим неопознанным самолетом, но уже на южной границе. ■ В сентябре 1957 года К.П. Казаков довел до меня приказ о назначении начальником особой ракетной группы, которая впервые будет выведена на военный парад в честь 40—й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. На парадной площадке были сосредоточены 62 ракеты Войск ПВО страны, Сухопутных войск, Ракетных войск стратегического назначения и Военно—Морского Флота. Часть из них прибыла прямо с заводов. Около парадной площадки при выезде на репетиции рядом назойливо крутились автомобили различных иностранных представительств, несмотря на то что ракеты постоянно были под чехлами, а в пути следования сопровождались специальными группами ГАИ и чекистами. ■ 07 ноября в 08 часов колонна заняла отведенное ей место на Манежной площади. Через час ракеты впервые расчехлили. В здании гостиницы «Метрополь» открылись все окна и ощетинились длинноствольными объективами кино— и фотоаппаратуры. Колонна ракет замыкала парадный расчет. Когда мы въехали на Красную площадь, все вокруг на мгновение замерло. А потом на трибунах начались овации. Пройдя по площади, колонна вытянулась вдоль набережной, и воины стали быстро зачехлять ракеты. В это время с площади уже появились первые ряды демонстрантов. Люди образовали вокруг колонны плотное кольцо, залезали на машины, обнимали солдат и офицеров. ■ Вечером в Большом Кремлевском дворце состоялся прием участников парада. Вспоминается испытанное волнение и постигшее разочарование. Руководители партии и правительства, большинство приглашенных находились в Георгиевском зале, а военные — в Грановитой палате. Около 10 часов вечера к нам вошли Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, Мао Цзедун и Р.Я. Малиновский. Всем им тут же поднесли по фужеру коньяка, хотя они уже были изрядно навеселе. Начальник Главного управления кадров генерал армии А.П. Белобородов подвел меня к Хрущеву и представил как начальника парадной ракетной группы. Пожав руку, Хрущев сказал, что ЦК объявляет мне благодарность. Затем он несколько минут беседовал с окружающими и вдруг заметил интересную дородную женщину. Хрущев снял пиджак и, оставшись в расшитой подпоясанной косоворотке, пустился с ней в пляс вприсядку. Стоявший рядом генерал—полковник П.Ф. Батицкий, глядя на эту сцену, подхватил свою жену под руку и громко, резко сказал, что больше ему в этом бардаке делать нечего. ■ Но вернемся к армии особого назначения. Освоение новой, не знающей аналогов боевой техники оказалось решающим условием сравнительно быстрого роста технической грамотности и профессиональной подготовки прежде всего офицеров—инженеров, командиров основных подразделений и полков. Большой жизненный опыт, умение выделить главное позволили К.П. Казакову весь уклад жизни и учебы подчинить планомерной боевой подготовке и бдительному несению боевого дежурства. Воспитанники армии особого назначения были хорошо известны в Войсках ПВО страны. Многие из них впоследствии стали крупными военачальниками. Среди них генерал—полковник Ф.А. Олифиров, генерал—лейтенанты Н.А. Асриев, М.И. Ненашев. ■ Приведенные мною данные о боевом составе армии особого назначения были совершенно секретными. В настоящее время система С—25 снята с вооружения и демонтирована. Для защиты неба Москвы используются более совершенные и эффективные зенитные ракетные комплексы.
Admin: Примечания □ Джунковский — царский генерал, бывший комендант Петрограда. Осипов Константин — прапорщик, левый эсер. В начале 1918 г, был завербован английской разведкой. Возглавив мятеж, лично расстреливал комиссаров. Бежал в Иран. Сувалков, Александр Николаевич — секретарь СНК и комиссар внутренних дел. Фигельский, Владислав Дамианович — польский революционер, большевик, в ноябре 1918 г. избран председателем СНК и председателем Верховной военной коллегии по обороне республики. Финкельштейн, Вульф Наумович (1885—1919) — с января 1918 г. член исполкома Ташкентского совета, первый заместитель председателя Ташкентского совета. Фоменко, Донат Перфильевич (убит в 1919 г.) — председатель ЧК Туркестана. Шпильков, Дмитрий Григорьевич (убит в 1919 r.) — командир партийной дружины. Шумилов, Николай Васильевич (1875—1919) — в сентябре 1917 г. член ВРК, участник Октябрьского вооруженного восстания в Ташкенте. С ноября 1918 г — председатель Ташкентского совета. Гордеев, Семен Павлович (убит в 1919 г.) — член горкома большевистской партии. Дубицкий, Евдоким Прохорович (убит в 1919 г.) — комиссар путей сообщения. Качуринер, Михаил Самойлович (1897-1919) — с октября 1918 г. председатель Ташкентского совета профсоюзов, член редколлегии «Нашей газеты». Першин, Александр Яковлевич (1874—1919) — с декабря 1917 г. член горкома РСДРП (б), с марта 1918—го — комиссар продовольствия. Троицкий, Михаил Н. (убит в 1919 г.) — редактор газеты «Красноармеец». Червяков, Алексей Васильевич (убит в 1919 г.) — председатель военно—полевого суда республики. Лугин, Георгий Иванович (убит в 1919 г.) — помощник начальника охраны Ташкента. Белогвардейско— эсеровский мятеж в Ташкенте 18—21 января 1919 г. был быстро подавлен. Во время мятежа интервенты и белогвардейцы зверски убили руководящих деятелей коммунистической партии и правительства Туркестанской АССР и Ташкентского совета. Всего было расстреляно 14 человек. В 1964 г. комиссарам был поставлен памятник на привокзальной площади Ташкента. Гитуляр, Петр Терентьевич (1914—1992) — полковник. Начальник оперативного отделения штаба артиллерии 6—й гвардейской армии. Проходил службу в Главном разведывательном управлении Генерального штаба. Похоронен в Москве. Буряков, Алексей Андреевич (1918—1981) — подполковник. Похоронен во Львове. Бирюзов, Сергей Семенович (1904—1964) — Мapшал Советского Союза. Герой Советского Союза. Народный Герой Югославии. С 1947 по 1953 г. командовал войсками Приморского военного округа. Typaнтaeв, Владимир Владимирович — генерал—полковник. С 1950 г. начальник оперативного управления штаба Приморского военного округа. В дальнейшем был начальником главного штаба Группы советских войск в Германии, Ким Ир Сен (р. 1912 г.) — маршал КНДР. В 1948—1972 гг. председатель кабинета министров КНДР. С 1966 г. генеральный секретарь ЦК Трудовой партии Кореи. С 1991 г. президент КНДР, одновременно председатель Центрального народного комитета КНДР. Штыков, Терентий Фомич (1907—1964) - генерал—полковник, с 1938 г. — второй секретарь Ленинградского обкома партии. В годы войны член военного совета Ленинградского, Волховского и Карельского фронтов. После войны член военного совета Приморского военного округа. В 1948—1951 гг. посол СССР в КНДР. Казаков, Константин Петрович (1902—1989) — маршал артиллерии. В 1951 г. — командующий артиллерией Приморского военного округа. В 1955 г. — командующий отдельной зенитно—ракетной армией особого назначения. В 1963—1969 гг. командующий ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск. Куксенко, Павел Николаевич (1896—1980) — поручик, генерал—майор. Начальник связи Западного фронта, которым командовал М.Н. Тухачевский. В 1937 г. арестован. В 1939 г. освобожден. Автор разработки радиолокационного прицела для бомбардировщиков. Доктор технических наук, академик Академии артиллерийских наук. С 1947 г. возглавлял СБ—1, в котором совместно с С.Л. Берия под шифром «Комета» вел разработку средств поражения «воздух—море», в дальнейшем «воздух—земля» и «берег—море». В 1950 г. — главный конструктор системы «Беркут». Берия, Сергей Лаврентьевич (р. 1925 г.), — инженер—конструктор. В настоящее время живет и работает в Киеве. Рябиков, Василий Михайлович (1907—1974) — генерал—полковник—инженер, Герой Социалистического Труда. С 1951 г. начальник Третьего Главного управления. В дальнейшем на ответственных постах в Совете Министров РСФСР, первый заместитель Председателя Госплана СССР. Расплетин, Александр Андреевич (1908—1967) — ученый и конструктор в области радиотехники и электроники. Академик АН СССР, Герой Социалистического Труда. Минц, Александр Львович (1895—1974) — физик и радиотехник. Герой Социалистического Труда, академик АН СССР. В 1957—1970 гг. директор Радиотехнического института АН СССР. Кисунько, Григорий Васильевич (р. 1918 г.) — генерал—лейтенант в отставке, ученый и конструктор в области радиотехники и радиоэлектроники. Доктор технических наук, член—корреспондент АН СССР. Герой Социалистического Труда. Леонов, Леонид Васильевич (1910—1964) — главный конструктор радиолокационных станций обнаружения, работающих в сантиметровом диапазоне волн. В 1949 г. им разработана и создана первая такая станция П—20, которая успешно использовалась в ПВО, ВВС, ВМФ, ГВФ, радиолокационная станция А—100 для системы «Беркут». Лавочкин, Семен Алексеевич (1900—1960) — ученый—авиаконструктор, генерал—майор инженерно—технической службы. Дважды Герой Социалистического Труда, член—корреспондент АН СССР. Исаев, Алексей Михайлович (1908—1971) — конструктор авиационных и ракетных двигателей. Герой Социалистического Труда. Создатель двигателей для космических аппаратов «Восток», «Восход», «Союз». Лидоренко, Николай Степанович (р. 1916 г.) — конструктор в области бортовых источников электропитания ракет, солнечных батарей космических аппаратов. Член—корреспондент АН СССР, Герой Социалистического Труда. Бармин, Владимир Павлович (р. 1909) — конструктор в области техники машиностроения. Академик АН СССР, Герой Социалистического Труда. Кулешов, Павел Николаевич (р. 1908) — маршал артиллерии. Герой Социалистического Труда. С 1943 г. заместитель командующего гвардейскими минометными частями Советской Армии. После войны заместитель главнокомандующего Войсками ПВО. С 1965 г. начальник Главного управления ракетного и артиллерийского вооружения (ГРАУ) МО СССР. Валиев, Рафгат Ахтямович (р. 1911 г.) — генерал—майор в отставке, ученый в области разработки и испытаний активных средств поражения или систем ПВО и ПРО. В 1952 г. начальник отдела анализа и испытаний на полигоне Капустин Яр. Член Научно—технического комитета Генерального штаба. Олифиров Федор Акимович (р. 1918 г.) — генерал—полковник в отставке. Во время Великой Отечественной воины старший офицер оперативного отдела штаба 5—й гвардейской армии. В 1956 г. начальник штаба отдельной зенитно—ракетной армии особого назначения. В 1961 г. командующий отдельной армией ПВО, в 1966 г. командующий войсками Бакинского округа ПВО. Хрущев, Никита Сергеевич (1894—1971) — государственный и партийный деятель, генерал—лейтенант. С сентября 1953 по октябрь 1964 г. — первый секретарь ЦК КПСС. Булганин, Николай Александрович (1895—1975) — Маршал Советского Союза. Герой Социалистического Труда. В 1955—1958 гг. Председатель Совета Министров СССР. Мао Цзэдун (1893—1976) — в 1954—1959 гг. председатель КНР и председатель Государственного комитета обороны. Батицкий, Павел Федорович (1910—1984) — Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза. В 1954—1965 гг. командующий войсками Московского округа ПВО. В 1966—1978 гг. главнокомандующий Войсками ПВО страны. Асриев, Николай Александрович (р. 1920 г.) — генерал—лейтенант в отставке. В 1965 г. командир корпуса ПВО,, в 1968 г. начальник штаба Московского округа ПВО, в 1972 г. начальник кафедры Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР имени К.Е. Ворошилова. Доктор военных наук, профессор. Ненашев, Михаил Иванович (р. 1918 г.) — генерал—лейтенант в отставке. В 1955 г. заместитель главного инженера отдельной зенитно—ракетной армии особого назначения. В 1961 г. начальник управления по средствам ПРО и ПКО в Главном заказывающем управлении Войск ПВО страны. Герой Социалистического Труда.
Admin: Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавыГенерал—полковник в отставке Ю.В. ВотинцевВ борьбе с самолетами—нарушителями □ ■ Весной 1959 года главнокомандующий Войсками ПВО страны Маршал Советского Союза С.С. Бирюзов инспектировал отдельный Туркестанский корпус ПВО. Корпус был признан небоеготовым. Командир с должности снят. С.С. Бирюзов из Ташкента позвонил своему первому заместителю маршалу артиллерии Н.Д. Яковлеву и распорядился в течение трех дней оформить мое назначение на должность командира этого корпуса. ■ Первая же встреча с командованием соединения произвела на меня гнетущее впечатление. Начальник штаба, начальники родов войск состояние дел в частях и подразделениях знали слабо, обстановкой не владели. Два месяца мне понадобилось, чтобы познакомиться с частями, в том числе и с личным составом отдельных радиолокационных рот на Памире, дислоцированных вдоль дороги Ош—Хорог, на высотах от 3 до 5 тыс. м. Сделал вывод, что боевой состав корпуса, развернутого на южных рубежах страны, поставленные задачи решать не способен. ■ За год удалось полностью обновить и усилить руководящий состав корпуса, в основном за счет лучших офицеров из армии особого назначения. С их помощью стали наводить порядок в подразделениях и частях. Лишь одна часть вызвала у меня чувство удовлетворения — 9—й гвардейский истребительный авиационный полк в Андижане, которым командовал подполковник Горюнов. Первый полк советских асов свято хранил боевые традиции, успешно выполнял учебно—боевые задачи, летчики бдительно несли боевое дежурство. Но один эпизод, который мы затронули в беседе с командиром полка, меня насторожил. ■ В радиотехнической роте, размещенной вместе с полком в Андижане, была единственная, новая по тем временам РЛС П—30. Примерно за полтора года до моего назначения оператор именно этой станции обнаружил воздушную цель на высоте 20 тыс. м. Горюнов поднял истребитель с опытным летчиком — командиром эскадрильи. Набрав запредельную для МиГ—19 высоту — 17 тыс. м, пилот доложил, что наблюдает над собой выше примерно на 3 тыс. м крестообразной конфигурации самолет. После этого случая в полк прибыл командующий истребительной авиацией Войск ПВО страны генерал—полковник авиации Е.Я. Савицкий. Он побеседовал с летчиком, проанализировал всё имеющиеся по факту пролета загадочного самолета данные и пришел к тому же выводу, что и специалисты из Генштаба на КП армии особого назначения в Подмосковье в 1957 году: такого самолета быть не может. Летчик из полка был срочно переведен. Встретиться с ним я не мог. ■ У меня уже тогда сложилось иное мнение, но подтвердить его фактически было нельзя. В 1959 году я представил главнокомандующему доклад о необходимости обновления техники и вооружения корпуса. Вскоре получил ответ, что моя заявка включена в план и поставки будут осуществляться в течение 1961—1962 гг. Однако действительность изменила эти планы. ■ 09 апреля 1960 года в районе Памира со стороны Пакистана перелетел иностранный самолет. «Радиолокационными постами отдельного Туркестанского корпуса ПВО из—за преступной беспечности нарушитель был обнаружен в 4 ч 47 мин, когда углубился на нашу территорию более чем на 250 км» — это цитата из материалов комиссии главнокомандующего Войсками ПВО страны, расследовавшей факт нарушения государственной границы. На самом же деле радиолокационная станция роты, неудачно размещенная восточнее Хорога, из—за засветки экрана от местных гор обнаружить самолет не могла. Устойчивую проводку его начали осуществлять размещенные севернее локаторщики роты Кара—Куль. Я в это время находился на КП корпуса и, когда на планшет легла трасса нарушителя, поднял с аэродрома Андижан четыре истребителя МиГ—19. Несмотря на наведение, перехватчики, выведенные на высоту 16 тыс. м. цели не обнаружили. ■ В дальнейшем нарушитель безнаказанно сделал несколько заходов над полигоном Войск ПВО страны в районе озера Балхаш. На стартовой позиции, где испытывался новый зенитный ракетный комплекс С—75. боевых ракет в то время не было. Начальник полигона генерал—лейтенант артиллерии С.Д. Дорохов доставить их с технической базы, расположенной в 80 км, не успел. Самолет же развернулся, облетел полигон Байконур и через Мары ушел за границу. Всего самолет—нарушитель находился над нашей территорией 6 ч 48 мин. Ни корпус ПВО, ни 73—я воздушная армия не имели ни сил, ни средств для пресечения этого беспрецедентно наглого нарушения. С центрального командного пункта Войск ПВО страны меня информировали, что главком шесть часов простоял у планшета молча. Лишь дважды С.С. Бирюзов потребовал моего личного подтверждения, что высота нарушителя остается неизменной — 20—21 тыс. м, о чем и доложил министру обороны. При приближении нарушителя к государственной границе я не исключал возможности его снижения. Доложил об этом С.С. Бирюзову и получил разрешение направить пару МиГ—17 в догон с нарушением границы Ирана. Командир истребительного авиационного полка подполковник П.Е. Кузин поставил задачу двум летчикам идти за границу, при снижении нарушителя уничтожить, вплоть до тарана. Два МиГ—17 ушли за границу на 250—300 км, но нарушитель не снижался и обнаружен не был. С трудом, при почти пустых баках, самолеты вернулись на аэродром Мары—2. После моего доклада С.С. Бирюзов сказал, что за пропуск самолета—шпиона, выполнившего разведку двух наших секретнейших полигонов, я и другие виновные будут строго наказаны министром обороны. И добавил: «Нос не вешать. У нас в ПВО за одного битого дают не двух, а дюжину небитых. Запомните это». ■ Кстати, правительство Ирана не сделало заявлений по поводу нарушения границы нашими истребителями. ■ Приказом министра обороны я был предупрежден о неполном служебном соответствии. Пока размышляли над тем, что необходимо предпринять для предупреждения подобных нарушений, 01 мая 1960 года другой самолет был обнаружен на подходе к государственной границе на Памире. За своевременное обнаружение нарушителя боевой расчет радиолокационной роты был награжден орденами и медалями: майор В. Кулагин — орденом Красной Звезды, старшие лейтенанты В. Урбанович. К. Щлещинский, ефрейтор Г. Лысов и рядовой Г. Старцев — медалью «За боевые заслуги». А летевший курсом на Москву самолет был сбит уже развернутым к тому времени на Урале зенитным ракетным комплексом С—75. ■ По показаниям катапультировавшегося американского летчика Пауэрса, для нарушения воздушного пространства СССР использовался самолет стратегической разведки США У—2. Его практический потолок составлял 21—24 тыс. м. На вооружение он был принят в 1956 году, о чем наша разведка ничего не знала. В противном случае на заседании Политбюро ЦК КПСС в апреле 1960 года председатель Государственного комитета по авиационной технике П.В. Дементьев и авиаконструктор А.И. Микоян не заявили бы, что в мире нет самолетов, которые могли бы на протяжении 6 ч 48 мин идти на высоте 20 тыс. м. Оказывается, могли и ходили и даже к тому времени совершили почти 30 разведывательных полетов. ■ В 1960—1961 гг. досрочно в корпус поступило 5 тыс. офицеров и около 20 тыс. солдат и сержантов, более 100 зенитных ракетных комплексов С—75. значительное количество новых РЛС, в том числе 12 станций П—14 — тогда самых совершенных. Наиболее успешно эти стационарные станции развертывались в 41—м радиотехническом полку, которым командовал Д.Н. Солодченко. Большая заслуга принадлежит и его подчиненным — офицерам Н. Козлову. А. Ромазанову. А. Шендрику. ■ Дополнительно к двум имевшимся корпус был усилен еще четырьмя истребительными авиационными полками и переименован в 30—й отдельный корпус ПВО. Потребовалось в сжатые сроки сформировать, переучить на новую технику с последующим выполнением боевых стрельб на полигоне 11 зенитных ракетных бригад и два полка. Кроме того. переформировать и усилить радиотехнические войска. Предметом особой заботы стала летная подготовка и обустройство истребительно—авиационных частей. Дело усложнялось из-за многотипности самолетного парка: МиГ—15. МиГ—17, МиГ—19. Як—25, Як—28П, Су—9. ■ С большим участием, пониманием возникших проблем отнесся к нам командующий войсками Туркестанского военного округа генерал армии И.И. Федюнинский. Помогали и руководители ЦК и правительства союзных республик Средней Азии и Казахстана, местных органов власти. Это позволило уже к 1964—1965 гг. разместить людей в благоустроенных городках. ■ По—новому в сложившейся обстановке работали офицеры штаба и управления корпуса: И.И. Фролов, П.А. Крымский. Н.И. Наумов, Я.Н. Ефромеенко, О.П. Ефимов, С.А. Сандригайло; командиры дивизий В.С. Деев, В.Д. Слюсарь. А.Д. Котов; командиры бригад Н.В. Чемерикин, Д.П. Павлущенко, М.Б. Шеломков, командир истребительного авиационного полка П.Е. Кузин. ■ В мае 1963 года корпус был развернут в 12—ю отдельную армию ПВО. Однако усиление противовоздушной обороны на южной границе СССР не избавило сопредельную сторону от соблазна совершать провокационные полеты над нашей территорией. Летом 1963 года Л.И. Брежнев прибыл с визитом в Иран. Именно в то время, когда он выступал в меджлисе, разведывательный самолет вторгся в наше воздушное пространство. Дежурными силами 156—го истребительного авиационного полка — командиром звена Степановым с ведомым Судариковым — он был перехвачен и затем сбит. Тем не менее самолет—нарушитель дотянул до иранской территории и упал в городе Моминабаде в 30 км от границы. Среди депутатов меджлиса распространили записку — советские летчики над территорией Ирана только что сбили гражданский иранский самолет. Шахиншах попросил Л.И. Брежнева прервать выступление до выяснения обстоятельств случившегося. Тут же было установлено, что иранский самолет вылетел в сторону советской границы без заявки и разрешения гражданских властей. После извинений шахиншаха Ирана Л.И. Брежнев продолжил свое выступление. Тогда я второй раз был предупрежден о неполном служебном соответствии. Неприятно вспоминать, как бывший в то время главнокомандующим Войсками ПВО страны В.А. Судец на военном совете в Москве, тенденциозно разбирая обстоятельства происшедшего, требовал, чтобы летчиков Степанова и Сударикова отдали под суд военного трибунала. На это я ответил, что в таком случае вынужден буду подать рапорт об отстранении меня от должности и предании суду вместе с летчиками — приказ на уничтожение самолета был отдан мною. Сказал я и о том, что подобный прецедент может вызвать у воздушных бойцов боязнь ответственности за безусловное выполнение боевого приказа. Военный совет вынужден был согласиться с моими доводами. ■ Возвращаясь из Ирана, Л.И. Брежнев сделал остановку в Ташкенте. В числе встречающих на аэродроме вместе с командующим войсками округа И.И. Федюнинским был и я. Л.И. Брежнев, отозвав нас в сторону, сказал: «Наши отношения с Ираном налаживаются. Так что, товарищи, прошу — будьте на границе поаккуратнее». ■ Эту просьбу мы выполнили буквально. Ровно через год такой же самолет типа «Кондор» нарушил воздушную границу. Он был перехвачен командиром звена И. Журавлевым. В воздухе, в момент перехвата, экипаж нарушителя дружно «поднял руки» и, беспрекословно повинуясь Журавлеву, сел на аэродроме в районе Мары. На вопрос, почему они не попытались уйти за границу, как их предшественники, ответили: «У вас ведь сразу убивают...» ■ По результатам расследования, проведенного начальником штаба авиации ПВО страны генералом И.П. Башиловым, стало ясно, что как в первом, так и во втором случае самолеты—нарушители выполняли полеты в интересах ирано—американской географо—картографической компании. Однако предельная оснащенность самолета разведывательной аппаратурой, специальная подготовка экипажа под руководством американских инструкторов убедительно доказывали его принадлежность к ЦРУ. ■ Во время нарушений границы управление перехватчиками осуществлялось с КП командиром 17—й дивизии ПВО А.Д. Котовым, командиром 156—го истребительного авиационного полка П.Е. Кузиным и командиром 12—й радиотехнической бригады Л.Б. Гощинским. Все ранее наложенные на меня взыскания были сняты, а действия моих подчиненных поставлены в пример Войскам ПВО страны. ■ Подобные эпизоды, конечно же, никогда не забудутся. Именно они дают возможность глубоко осознать смысл всей нашей службы, по—настоящему проверить степень готовности к выполнению поставленной задачи в любых условиях. И все—таки это были будни. Правда, боевые. □ Противоракетный щит страны □ ■ В конце апреля 1967 года главнокомандующий Войсками ПВО страны генерал армии П.Ф. Батицкий неожиданно вызвал на Государственный Центральный научно—исследовательский полигон у озера Балхаш командующего войсками Туркестанского военного округа генерал—полковника Н.Г. Лященко и меня. Оттуда на его самолете мы вылетели в Алма—Ату. Едва набрали высоту и легли курсом на казахскую столицу, как главком сообщил о решении военного совета рекомендовать меня на более высокую должность. Сама должность упомянута не была, и мой вопрос остался без ответа. Настойчивая просьба дать возможность продолжать командовать армией, завершить реализацию намеченных планов, поддержанная Н.Г. Лященко, во внимание принята не была и у П.Ф. Батицкого вызвала лишь раздражение. ■ П.Ф. Батицкому, непосредственно руководившему совместно с организациями промышленности работами по созданию противоракетной и противокосмической обороны (ПРО и ПКО), с большим трудом удалось заручиться согласием Генерального штаба и 30 марта 1967 года получить директиву на формирование нового рода войск ПРО и ПКО в составе Войск ПВО страны. ■ Разработка и создание этих оборонительных систем вооружения начались еще в начале 60—х годов. Создавались головные объекты, формировались воинские части. По линии ПВО все работы выполнялись специальными управлениями, которые возглавляли генерал—майоры артиллерии М.М. Коломиец и И.Е. Барышполец, подчиненные Главному заказывающему управлению, начальником которого был генерал-полковник авиации Г.Ф. Байдуков. ■ Управления М.М. Коломийца и И.Е. Барышпольца выполняли важные функции заказчика, осуществляя контроль за ходом и состоянием строительно-монтажных работ и подготовку личного состава к участию в них. ■ Для П.Ф. Батицкого создание войсковой структуры для ПРО и ПКО было делом решенным. Был определен и кандидат на должность командующего создаваемыми войсками. И прилетел он на полигон главным образом для того, чтобы обсудить вопрос о моем назначении с руководителями республик Д.А. Кунаевым и Ш.Р. Рашидовым, а также с командующим войсками ТуркВО генерал—полковником Н.Г. Лященко. ■ Сам факт, что выбор пал именно на меня, явился полной неожиданностью. В наших войсках выдвиженцы на крупные ключевые должности были, как правило, из Московского округа ПВО. П.Ф. Батицкий в течение одиннадцати лет им командовал и очень ревниво относился к своим питомцам. И тем не менее вскоре я был вызван в Москву на беседу в ЦК КПСС. ■ Принял меня заведующий отделом административных органов ЦК партии Н.И. Савинкин. Подготовившись к обстоятельному разговору, я признаюсь, был несколько обескуражен его краткостью. А результат — дальнейшая неопределенность положения. Савинкин лишь проинформировал — с моим личным делом ознакомился секретарь ЦК КПСС по оборонным вопросам Д.Ф. Устинов, который выразил удивление по поводу того, что в Войсках ПВО страны не смогли предложить на эту должность крупного инженера. Заключил разговор Савинкин пожеланием не расстраиваться в случае возражения Устинова. ■ На следующий день утром я вместе с Савинкиным вошел в кабинет Устинова. Дмитрий Федорович встретил доброжелательно, энергичным движением руки пригласил сесть рядом. Закурили. После нескольких протокольных вопросов он предложил обстоятельно доложить, как в войсках оценивается состояние вооружения. Я решил докладывать начистоту, хотя и знал, что именно Устинов был первым лицом, ответственным за оснащение армии оружием и техникой. ■ Начал с того, что зенитный ракетный комплекс С—75 не способен поражать самолеты и крылатые ракеты на малых и предельно малых высотах и требует существенной доработки. Усиление зенитно—ракетных группировок маловысотным комплексом С—125 потребовало бы больших дополнительных затрат. Современные для тех лет истребители—перехватчики Су—9 и не принятые на вооружение, но серийно выпускаемые самолеты Як—28П, имеют крайне низкую надежность двигателей, бустерной системы и радиолокационных прицелов. Это привело к росту аварийности и неоправданной гибели летчиков. Авиационные ракеты класса «воздух—воздух» РС—2УС имеют эффективность поражения всего лишь 0,6—0,7. У станций радиотехнических войск низкая помехозащищенность, что вызывает необходимость иметь РЛС различного диапазона. Из—за этого приходится увеличивать количество станций в каждой группировке и расходовать их ресурс. В заключение я просил ускорить ввод в строй истребителя—перехватчика МиГ—25, который способен обнаруживать низколетящие цели на фоне земли и уничтожать их. ■ Д.Ф. Устинов ни разу не перебил меня, лишь изредка делал какие—то пометки. Когда я закончил, он внимательно посмотрел на меня и сказал, что я оказался в числе тех немногих, которые в этом кабинете не произносят лозунгов и не расхваливают наше вооружение. Затем задал вопрос: смогу ли я все это доложить Л.И. Брежневу, что дли него важно. Ответил я утвердительно и без колебаний. Уже прощаясь, Устинов сказал: «Юрий Всеволодович, у меня к вам убедительная просьба. По роду дальнейшей службы вам придется работать с генеральными конструкторами товарищами Минцем и Кисунько. Каждый из них сейчас трудится над созданием своей локальной системы вооружения, и ваша задача попытаться эти усилия объединить, — при этом Дмитрий Федорович характерным жестом сцепил руки — это позволит сократить время на их создание и государственные затраты». ■ Лишь выйдя из кабинета Устинова, я понял, что его напутствие означает не что иное, как согласие на мое назначение. Вскоре из кабинета вышел улыбающийся Савинкин и, протянув мне руку, сказал, что Брежнев примет меня сразу после майских праздников. 11 мая 1967 года я в сопровождении Савинкина вошел в кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС. Леонид Ильич стоял у открытого окна и улыбался. Мой доклад прервал словами: «Не надо шуметь...» 0бнял за плечи и предложил сесть. Прочитав какую—то бумагу, лежавшую перед ним, сказал: «Ваше назначение ЦК благословляет. Да, кстати, Дмитрий Федорович просил вас послушать. Но вы видели, сколько народу в приемной. Поэтому сделаем так: в ближайшее время я буду на одном из ваших объектов и там мы обстоятельно обо всем переговорим». ■ Ни на одном из наших объектов Брежнев так и не побывал. ■ Необходимость создания нового оборонительного рода войск была продиктована отнюдь не амбициями политиков и военных, как пытаются это теперь представить некоторые журналисты, а опасным ужесточением военной доктрины США, навязанной нам гонкой вооружений. ■ В то время, да и теперь американская военная доктрина исходит из того, что военная сила является основным и конечным средством урегулирования спорных внешнеполитических проблем — «арбитром в последней инстанции». Именно в США была разработана стратегия «массированного возмездия», в основе которой лежал принцип ядерного превосходства. В результате изменения соотношения сил на мировой арене в начале 60—х годов американское военно—политическое руководство принимает стратегию «гибкого реагирования», предусматривавшую подготовку и ведение различных видов войны при дозированном применении военной силы соразмерно с масштабами опасности «жизненным интересам» США. В 1967 году в США в соответствии с доктриной «ядерного устрашения» завершается создание стратегической триады: межконтинентальные баллистические ракеты, атомные ракетные подводные лодки и стратегические бомбардировщики. Потенциал стратегических наступательных сил США составил около 5000 ядерных боеприпасов. Вступив в должность командующего войсками ПРО и ПКО, в течение двух месяцев я знакомился с коллективами и содержанием работ, выполняемых в ряде НИИ, КБ. на создаваемых объектах. Сформировал управление. С одобрения главнокомандующего Войсками ПВО страны на основные должности в управление были назначены крупные инженеры, прошедшие хорошую школу в зенитных ракетных войсках и главным образом в армии особого назначения. В их числе А.М. Михайлов, В.А. Едемский, Е.Д. Цветков, А.К. Михайлов, В.В. Голубев, В.Т. Тимофеев, А.П. Блинов, В.М. Шумилин.
Admin: Непреодолимый барьер для «Першингов» □ ■ Еще в 1953 году стало известно, что в США разрабатываются и испытываются баллистические ракеты межконтинентальной дальности стрельбы, которые могли стать средством нанесения ядерных ударов по объектам на территории СССР. Семь Маршалов Советского Союза, оценив это обстоятельство, вместе с начальником Генерального штаба В.Д. Соколовским в августе 1953 года направили записку в ЦК КПСС с просьбой рассмотреть возможность создания у нас средств ПРО. ■ Несмотря на новизну и сложность задачи, скептическое отношение многих видных ученых, за работу взялись создатели системы С—25 во главе с доктором технических наук Г.В. Кисунько. К 1955 году были подготовлены предложения на полигонный экспериментальный образец ПРО — систему «А». ■ Тогда же были развернуты работы по созданию полигона Войск ПВО страны вблизи озера Балхаш. В них принимали участие военные строители под руководством А.А. Губенко, организации промышленности и личный состав полигона. К 1961 году наряду с другими объектами было подготовлено все необходимое для натурных испытаний системы «А». Следует особо отметить вклад в это дело начальника полигона генерал—майора артиллерии С.Д. Дорохова. ■ 04 марта 1961 года противоракетой генерального конструктора П.Д. Грушина, снаряженной осколочной боевой частью, был уничтожен боевой блок баллистической ракеты Р—12, запущенной с полигона Капустин Яр. В 20—х числах марта группа разработчиков и военных выехала на артиллерийском тягаче в степь в район падения боевого блока, который и был найден разрушенным прямым попаданием. Его обломки были разбросаны по трассе полета на расстоянии 1—2 км друг от друга. Заместитель Кисунько М.Г. Миносян доложил ему о результатах поиска. Кисунько неожиданно задал вопрос: «Есть у нас спирт?» Получив положительный ответ, сказал: «Можете отметить это событие? Я с вами!» Насколько потрясающим было это достижение, подтверждает тот факт, что в США безъядерное поражение баллистической ракеты осуществили только спустя 23 года. На шестой площадке полигона в память об этом событии был поставлен постаменте противоракетой. На нем выбиты четыре строки, экспромтом вырвавшиеся у Г.В. Кисунько тем весенним днем: «На старте сожжены тюльпаны, Чтобы цвели тюльпаны всей страны». ■ Наши достижения в области ПРО долгое время замалчивались и не получали должной оценки. Между тем факт уничтожения боевого блока баллистической ракеты, безусловно, был важным событием. Не случайно летом того же года Н.С. Хрущев, выступая на одном из международных форумов, не удержался и сказал, что в Советском Союзе есть умельцы, которые могут в космосе в муху попасть. ■ Удачный эксперимент позволил уже в июне 1961 года завершить разработку и выпустить эскизный проект боевой системы ПРО «А—35», предназначенной для защиты Москвы. В проекте предусматривалось, что система создается для уничтожения моноблочных баллистических ракет типа «Титан—2», «Минитмэн—2», которые были приняты на вооружение армии США в 1963 и 1965 годах. В составе этой системы предполагалось иметь командный пункт, восемь РЛС, образующих круговое поле дальнего обнаружения, и 32 стрельбовых комплекса. ■ Осенью 1962 года состоялась защита эскизного проекта системы «А—35». Председателем комиссии был назначен командующий войсками Московского округа ПВО генерал—полковник П.Ф. Батицкий. ■ Заключительное заседание комиссии проходило в бурных дискуссиях. Батицкому это надоело, и он обратился к Г.В. Кисунько: — Ну что, Григорий Васильевич, ты нас не подведешь? Все будет так, как говоришь? — Конечно, Павел Федорович, клянусь вам. — ответил Кисунько. — Ну ладно, я тебе верю... А вы все тут, — он повернулся к залу, — помолчите. ■ С этими словами Батицкий обнял и поцеловал Кисунько. ■ Однако Батицкий не учел. что еще в декабре 1956 года на Семипалатинском полигоне на основе экспериментов, проведенных в КБ—11 (ныне известном как Арзамас—16) академиком Ю.Б. Харитоном, теперь уже силами офицеров шестого Главного управления Министерства обороны, научных сотрудников Института химической физики АН СССР, разработчиков ракетной техники был осуществлен эксперимент — операция «К». Научным руководителем был крупнейший специалист в области теории ядерных взрывов академик М.А. Садовский, а его заместителем — начальник научно—исследовательского отдела Главного заказывающего управления ПВО страны М.Г. Мымрин. ■ По результатам операции «К» стало ясно, что осколочная боезая часть противоракеты может быть заменена ядерной, а это существенно увеличивало радиус и эффективность поражения. В связи с этим сокращение количества стрельбовых комплексов до 16 и уточнение, —принципов функционирования системы было обосновано в новом эскизном проекте, выпущенном в 1964 году. ■ На объектах системы: на КП. секторных РЛС «Дунай—3» (главный конструктор В.П. Сосульников) и более совершенной «Дунай—ЗУ» (главный конструктор А.Н. Мусатов) на стрельбовых комплексах были развернуты строительно-монтажные работы, создавалась техническая база для подготовки и содержания противоракет, максимально использовались кольцевые дороги, кабельные направления связи, часть других сооружений системы «С—25». что было рационально и способствовало сокращению затрат на новую систему вооружения. ■ Одновременно на полигоне к 1961 году был создан экспериментальный образец системы «А—35» — «Алдан». Так было положено начале реальной боевой работе по перехвату баллистических ракет в целях отработки системы, а в дальнейшем — обеспечению боевых стрельб подмосковными частями ПРО. ■ Справедливости ради надо сказать, что система «А—35» от начала строительства в 1962 году и до проведения испытаний создавалась 15 лет. В это время опережающими темпами в США велись разработка и испытание баллистических ракет наземного и морского базирования: «Минитмэн—3», «Поларис А—ЗТ», «Посейдон С—3» с многозарядными головными частями, имеющими от трех до десяти боевых блоков. Поражать такие ракеты, тем более в условиях помех и применения комплекса средств преодоления ПРО (большое количество ложных легких и тяжелых целей, станций активных помех, маскирующих собственно боевые блоки на траектории их полета), система «А—35» была неспособна, что стадо очевидно уже к 1971 году. Более того, пусковые установки противоракет «А—35» в этой системе были наземного открытого типа и постоянное содержание на них противоракет, заправленных агрессивными компонентами топлива и снаряженных мощным ядерным зарядом, было просто недопустимо. При аварии или диверсии в густо населенных районах Подмосковья мог возникнуть опасный очаг поражения и радиационного заражения. ■ Американцы, учтя все эти обстоятельства, в 1976 году приняли решение снять с боевого дежурства комплекс ПРО «Сейфгард», созданный на ракетной базе Гранд—Фокс, и частично его демонтировать. ■ Предвижу вопрос: почему же мы не отказались от системы «А—35»? К 1971 году создавались только четыре секторные РЛС типа «Дунай» из восьми и восемь стрельбовых комплексов из шестнадцати. На этих объектах почти в полном объеме были выполнены строительные работы, завершались поставки и монтаж технологического оборудования и начаты испытания. Государственные испытания под руководством первого заместителя главнокомандующего Войсками ПВО страны генерал—полковника А.Ф. Щеглова были проведены на головном комплексе системы в составе: главного командно—вычислительного центра (в сокращенном виде), одной РЛС «Дунай—3» и трех стрельбовых комплексов. Испытания подтвердили правильность научно—технических решений, обеспечивающих боевое функционирование новой, сложной, полностью автоматизированной системы по поражению моноблочной баллистической ракеты. По баллистическим ракетам с многозарядными боевыми частями система работать не могла. В связи с этим было принято решение, поддержанное военно—промышленной комиссией (ВПК), завершить создание уже начатых объектов: на второй РЛС «Дунай—ЗУ» и на пяти стрельбовых комплексах. Все остальные работы по развертыванию системы полного состава прекращались. По настоянию большинства членов комиссии система была принята только в опытную эксплуатацию и практически возвращена промышленности для модернизации с задачей поражения сложных баллистических ракет. ■ Личный состав под руководством начальника управления ПРО генерал—лейтенанта артиллерии И.Е. Барышпольца при активном участии офицеров моего управления настойчиво осваивал новую боевую технику. Опыт, приобретенный войсками за период с 1972 по 1977 год в ходе опытной эксплуатации, дал желаемый результат. Новая боевая техника осваивалась успешно, особенно инженерами, многие из которых могли вести диалог с разработчиками на равных, в том числе и при эксплуатации вычислительных машин 5Э92Б (главный конструктор В.С. Бурцев) и их программно-алгоритмическом обеспечении. ■ Не могу не сказать о личных заслугах главного инженера войск ПРО генерал—майора А.П. Пенькова. Именно он разработал способ эксплуатации сложной автоматизированной системы вооружения (системы ПРО «А—35») и ее ремонта, а также оргштатную структуру эксплуатационных отделов в службах вооружения соединения и в частях. ■ В свою очередь начальник отдела боевого применения в управлении соединения полковник А.Г. Кубарев обосновал необходимость создания и структуру отделов боевых алгоритмов и программ. В дальнейшем этот опыт был принят и распространен на все войска ПРО и ПКО. ■ В 1973 году генеральный конструктор Г.В. Кисунько в технической записке обосновал основные научно—технические решения по модернизации системы для выполнения задачи поражения сложной баллистической ракеты. ■ Вспоминаю, как летом 1975 года. когда мы с Григорием Васильевичем на главном командно-вычислительном центре анализировали результаты функционирования боевой программы по поражению сложной баллистической ракеты при различных вариантах ее запуска, раздался звонок по «кремлевке». Оперативный дежурный доложил, что звонит министр радиопромышленности П.С. Плешаков и просит к аппарату генерального конструктора. Григорий Васильевич сказал мне: «Наконец—то министр вспомнил о системе и, наверное, поможет». К телефону он шел улыбаясь, но я видел, как по ходу разговора его лицо начало мрачнеть. ■ Министр объявил Кисунько, что подписал приказ об освобождении его от должности и обязанностей генерального конструктора. На возражение Кисунько, что он утвержден ЦК КПСС и Плешаков превысил свои права, министр ответил, что с ЦК этот вопрос согласован. Действительно, согласие, практически без оснований, было дано заведующим оборонным отделом И.Д. Сербиным, партаппаратчиком с большим стажем, человеком непорядочным, типичным конъюнктурщиком. ■ Так в расцвете таланта и незаурядных организаторских способностей, в результате интриг в Минрадиопроме буквально на взлете был выведен из строя выдающийся и одаренный конструктор. В дальнейшем завершением работ по модернизации руководил главный конструктор И.Д. Омельченко. ■ В мае 1977 года на государственные испытания была предъявлена система ПРО «А—35М». Эта система стала вооружением отдельного корпуса, которым командовал генерал—майор Н.И. Родионов. Тщательная подготовка позволила провести испытания в течение месяца и получить положительные результаты. Система ПРО «А—35М» теперь была способна с определенными ограничениями поражать сложные баллистические ракеты, а время на подготовку и доставку противоракет с технической базы на открытые, наземного типа стартовые позиции в кризисной ситуации было существенно сокращено. ■ Система ПРО «А—35М» была принята на вооружение и поставлена на боевое дежурство в 1978 году. Противоракеты заправлялись компонентами топлива и снаряжались боевой частью только на технической базе. На стартовых позициях были установлены электровесовые макеты. ■ В 1979 году стало известно, что США предусматривают в 1983—1985 гг. разместить на территории ФРГ 108 новых баллистических ракет средней дальности «Першинг—2» вместо ракет меньшей дальности «Першинг—Т». ■ Ракета «Першинг—2» с дальностью стрельбы 2500 км, с моноблочной головной частью двух типов (с ядерным и обычным снаряжением) предназначалась для поражения как наземных объектов, так и высокозащищенных подземных объектов с возможностью проникновения на глубину 70—100 м и последующим взрывом. Высокая точность стрельбы определялась величиной кругового вероятного отклонения 20—40 м. По нашим расчетам, полетное время ракеты «Першинг—2» до Москвы составляло всего 10—12 мин. Было совершенно очевидно, что это серьезнейшая угроза и реальная возможность внезапного уничтожения защищенных пунктов управления государством и Вооруженными Силами. ■ По существу, ракеты «Першинг—2» были пистолетом со взведенным курком, приставленным к виску Москвы. ■ В связи с этим министр обороны Д.Ф. Устинов провел совещание, на которое были приглашены начальник Генерального штаба Н.В. Огарков, Главнокомандующий Вооруженными Силами ОВД В.Г. Куликов, главнокомандующий Войсками ПВО страны А.И. Колдунов, главнокомандующий ВМФ С.Г. Горшков, первый заместитель главнокомандующего РВСН Ю.А. Яшин, первый заместитель начальника Генерального штаба В.И. Варенников и я. ■ На вопрос министра, способны ли Войска ПВО обнаружить пуск ракет «Першинг—2» не позднее чем через две-три минуты после старта, А.И. Солдунов, всегда основательно готовившийся к таким совещаниям, доложил, что эта задача решается частично. Министр потребовал от меня пояснения, как от специалиста. Я сказал, что РЛС дальнего обнаружения «Дунай—ЗУ» из состава отдельного корпуса ПРО, ориентированная в западном направлении, способна выполнить эту задачу в заданном секторе обзора, перекрывающем северную и центральную часть ФРГ. Южная часть территории ФРГ на предельно малых углах нашими средствами не контролируется. Д.Ф. Устинов тут же поручил начальнику Генерального штаба поставить соответствующую задачу НИИ и КБ. ■ По ходу совещания ракетчики получили задачу подготовить выдвижение друх ракетных бригад средней дальности на территорию ГДР и Чехословакии. А моряки — увеличить количество ракетных подводных лодок на боевом патрулировании и приблизить их к США. Особое значение имел военно—политический вывод, сделанный министром обороны СССР из планируемой акции США. В случае применения американцами в Европе ракет «Першинг—2» Советский Союз сохраняет за собой право всей своей ядерной мощью ударить по США. Американцы об этом знали. Таким образом, их авантюрный план отсидеться за океаном в случае развязывания ядерной войны в Европе провалился. ■ В работу по решению проблемы обнаружения ракет «Першинг—2», 27 из которых были размещены на юге ФРГ, включился академик В.С. Семенихин. Было разработано несколько проектов, требовавших много времени и затрат. И, как бывало нередко за время моей службы, решение пришло не из НИИ и КБ, а из войск. Группа офицеров, инженеров—рационализаторов — Т.Е. Кожемякин, А.А. Пересыпкин, В.А. Шелопин — под руководством заместителя по технической части секторной станции «Дунай—ЗУ» И.С. Липатова обосновала и внесла предложение о доработке передатчиков. Такое простое на первый взгляд решение давало возможность расширить сектор обзора станции и надежно перекрыть всю территорию ФРГ. ■ Конечно же, сразу нашлись противники предложения. Специалисты Минрадиопрома утверждали, что доработка передатчиков и повышение на них энергетической нагрузки неизбежно приведет к пожару. В результате потребовалось провести несколько экспериментов, бурных совещаний военно—промышленной комиссии. Являясь мозговым центром, координатором в деле обеспечения обороноспособности СССР, она как бы венчала своеобразную пирамиду военно-промышленного комплекса страны. Нередко местнические интересы оборонных министерств, ведомств, проектировщиков и разработчиков новых видов техники и вооружения входили в противоречие с заказчиками, то есть с военными. И лишь благодаря авторитету заместителя председателя Совмина СССР Л.В. Смирнова, возглавлявшего ВПК и обладавшего широкими полномочиями, предоставленными ему Политбюро ЦК КПСС, нам удавалось сохранять приоритетные позиции в мире в оснащении Вооруженных Сил первоклассным оружием. В области ПРО и ПКО определяющей была, как правило, научно—техническая позиция, которую отстаивали заместитель председателя ВПК Л.И. Горшков, а также В.М. Каретников и В.С. Дубровский. ■ На очередном совещании у министра обороны было рассмотрено и обсуждено несколько проектов, в том числе и академика М.С. Семенихина, предложившего использовать группу высотомеров радиотехнических войск. По моему докладу было решено передатчики и боевую программу РЛС срочно дорабатывать, приняв дополнительные меры по пожарной безопасности. ■ Станция была доработана в короткий срок с минимальными затратами. Офицеры, непосредственно участвовавшие в этой работе, были награждены орденами — В.Т. Блоцкий, В.Д. Барабанор В.И. Маслов, И.С. Липатов. П.К. Турыгин — и медалями — Г.А. Латышев, Е.И. Филин. С.В. Клеманов, Н.М. Епанешников и прапорщик П.М. Астраханцев. Большой вклад в работу внес заместитель главного конструктора станции Е.Н. Белкин и его сотрудники. Непосредственно на месте работами руководили командир части В.Н. Крюков, а также командир отдельного корпуса ПРО В.А. Савин, заместитель глазного инженера В.А. Маликов. Научно—техническое руководство осуществлял доктор технических наук А.И. Леонов. ■ Опыт создания и эксплуатации средств системы «А—35М» был использован в дальнейшей работе над системами предупреждения о ракетном нападении, противокосмической обороны и контроля космического пространства. Многие командиры и инженеры, и в частности И.Е. Барышполец, Н.И. Родионов, В.А. Савин, А.П. Пеньков. А.Г. Кубарев, В.А. Маликов, Д.П. Пушкарев, И.Д. Баштан, М.И. Парфенов. И.В. Поддубняк, М.Т. Тюрин. Ю.В. Соколов, И.Р. Орел. А.Е. Зикеев, В.Н. Крюков, вошли в историю войск ПРО и ПКО как первопроходцы в создании новейших видов боевой техники и вооружения. ■ По опыту ПРО впервые в Войсках ПВО страны удалось в каждой части и соединении создать сильные отделы боевых алгоритмов и программ. В деле повышения боевой готовности важное значение имели созданные на каждом объекте ремонтно—поверительные базы. оснащенные стендовым оборудованием и контрольно—измерительными приборами. ■ В сентябре 1967 года я был назначен председателем межведомственной комиссии по рассмотрению новых проектов системы ПРО и ее средств. Причем их было несколько. В состав комиссии входили крупные ученые, генеральные и главные конструкторы, видные специалисты Министерства обороны и оборонных отраслей. В их числе были М.Г. Мымрин, Б.В. Бункин, Р.А. Валиев, В.М. Глушков, П.Д. Грушин, Г.В. Кисунько, С.А. Лебедев, Г.С. Легасов, А.Л. Минц, Ю.Б. Харитон. ■ Основной комплексный эскизный проект Г.В. Кисунько на систему ПРО «Аврора» был отклонен, так как не отвечал ряду требований по эффективности и надежности. Но предложенный им многоканальный стрельбовый комплекс с вращающейся фазированной антенной решеткой «Аргунь», который эффективно служит до сих пор, был рекомендован для создания на полигоне в качестве основного измерительного средства. Отклонены были и проекты А.Л. Минца по многофункциональной станции «Дон—2Н», Ю.Г. Бурлакова — по принципиально новой станции «Неман», хотя и ее опытный сокращенный образец был создан на полигоне для решения проблемы селекции сложных баллистических целей. ■ Главной причиной отклонения проектов 6ыло то, что в них с требуемой эффективностью не решались основные проблемы ПРО: • селекция (выделение) боевых блоков баллистических ракет на фоне ложных целей и в условиях интенсивных помех и ядерных взрывов; • создание нового поколения вычислительных средств с быстродействием в сотни миллионов операций в секунду; • создание эффективных средств поражения на различных участках траектории полета ракеты с использованием различных физических принципов. ■ В НИИ и КБ продолжались исследования по проблематике ПРО, с учетом рекомендаций межведомственной комиссии им была задана обширная программа научно—исследовательских и опытно—конструкторских работ по программе «Фон». Работа была архисложной, средства на ее выполнение не увеличивали, а сокращали. Кроме того, в НИИ и КБ не было надлежащей экспериментальной базы. Тем не менее, к июню 1975 года уже можно было четко определить назначение, сроки разработки и создания новой системы ПРО Москвы. Генеральным конструктором стал А.Г. Басистов. Главным конструктором многофункциональной РЛС «Дон» был В.К. Слока. Основным разработчиком программно—алгоритмического обеспечения и информационного согласования системы ПРО с системами предупреждения и контроля космоса был заместитель генерального конструктора М.Г. Миносян. Мне довелось быть председателем комиссии по рассмотрению эскизного проекта совместно с коллективом СНИИ, о котором будет сказано в следующей части статьи. А.Г. Басистов возглавил Совет главных конструкторов, которые работали над новой эффективной системой ПРО. К 1989 году система была создана. ■ Таким образом, 30—летний труд по решению проблем ПРО дал положительный результат, а главное — сохранил кадры энтузиастов, способных решать сложнейшие научно—технические задачи. И это при неукоснительном выполнении положений заключенного в 1972 году с США Договора по ограничению систем ПРО. ■ Предваряя последующее изложение, хотел бы сказать о том, что в 1968 году на должность заместителя министра радиопромышленности был назначен В.И. Марков. С его именем неразрывно связано дальнейшее энергичное развитие вооружения войск ПРО и ПКО. Марков, возглавляя направление, создал гигантское научно—техническое объединение «Вымпел». Это — десять институтов и столько же крупных заводов. Разработки комплексов и систем противоракетной и противокосмической обороны осуществлялись под единым руководством. ■ В настоящее время объединение стало межгосударственной корпорацией с теми же задачами и участниками, оказавшимися не только на территории России, но и на Украине, в Беларуси, Казахстане.
Admin: Примечания □ Яковлев, Николай Дмитриевич (1888—1972) — маршал артиллерии. С 1955 г. первый заместитель главнокомандующего Войсками ПВО страны. Савицкий, Евгений Яковлевич (1910—1990) — маршал авиации, дважды Герой Советского Союза. С 1948 г. командовал истребительной авиацией ПВО. С 1966 г. заместитель главнокомандующего Войсками ПВО страны. Дорохов, Степан Дмитриевич (1913—1966) — генерал—лейтенант артиллерии. Начальник штаба артиллерии 6—й гвардейской армии, зенитного ракетного корпуса. В 1956—1966 гг. начальник Государственного научно—исследовательского испытательного полигона ПВО. Кузин, Павел Ефимович (р. 1923) — полковник. В 1963 г. начальник истребительной авиации 17—й дивизии ПВО. В 1965 г. начальник аэроклуба летчиков—космонавтов. Дементьев, Петр Васильевич (1907—1977) — генерал—полковник—инженср, дважды Герой Социалистического Труда. С 1965 г. министр авиационной промышленности СССР. В 1957—1965 гг. председатель Государственного комитета по авиационной технике. Микоян, Артем Иванович (1905—1970) — авиаконструктор, генерал—полковник инженерно—технической службы, дважды Герой Социалистического Труда. Солодченко, Дмитрий Назарович (р. 1918) — полковник. В 1960 г. командир 41—го радиотехнического полка, в 1964 г. заместитель начальника РТВ 12—й отдельной армии ПВО. Федюнинский, Иван Иванович (1900—1977) — генерал армии. Герой Советского Союза. В 1954—1965 гг. командующий войсками Архангельского, Закавказского, Туркестанского военных округов. Фролов, Иван Иванович (р. 1916) — генерал—майор. В 1963 г. начальник политотдела — член военного совета 12—й отдельной армии ПВО. В 1968 г. начальник факультета Военно—политической академии имени В.И. Ленина. Крымский, Петр Алексеевич (1918—1968) — генерал—майор артиллерии. В 1961 г. заместитель командира 30—го отдельного корпуса ПВО. В 1963 г. заместитель командующего 12—й отдельной армией ПВО по боевой подготовке. Наумов, Николай Иванович (р. 1918) — генерал—майор артиллерии. В 1961 г. начальник зенитных ракетных войск 30—го отдельного корпуса ПВО. В 1963 г. начальник зенитных ракетных войск 12—й отдельной армии ПВО. Ефромеенко, Яков Никанорович (1917—1992) — генерал—майор авиации. В 1963 г. начальник авиации 12—й отдельной армии ПВО. В 1968 г. начальник инспекции авиации ПВО страны. Заслуженный военный летчик СССР. Ефимов, Олег Петрович (1918—1979) — генерал—майор—инженер. С 1963 г. начальник радиотехнических войск 12—й отдельной армии ПВО. Сандригайло, Сергей Андреевич (р. 1923) — генерал—майор. В 1963 г. начальник оперативного отдела штаба 12—й отдельной армии ПВО. В 1966 г. начальник штаба управления по созданию объектов ПКО. Деев, Владимир Степанович (р. 1920) — генерал—майор. В 1962 г. командир 7—й дивизии ПВО. В 1970 г. командир корпуса ПВО. Слюсар, Виктор Дмитриевич (р. 1922) — генерал—майор. В 1965 г. первый заместитель начальника штаба 12—й отдельной армии ПВО. В 1967 г. командир 15—й дивизии ПВО. В 1973 г. заместитель командующего 2—й отдельной армией ПВО по боевой подготовке. Котов, Алексей Дмитриевич (1920—1990) — генерал—лейтенант. В 1961 г. командир 17—й дивизии ПВО. В 1966 г. первый заместитель командующего 6—й отдельной армией ПВО. Начальник штаба гражданской обороны Ленинграда и области. Чемерикин, Николай Васильевич (р. 1920) — полковник. В 1961 г. командир 132—й зенитной ракетной бригады. В 1965 г. начальник штаба 7—й дивизии ПВО. Павлущенко, Дмитрий Павлович (р. 1918) — полковник. В I961 г. командир 145—й гвардейской зенитной ракетной бригады. В 1969 г. старший советник в дивизии ПВО в Египте. Шеломков, Михаил Борисович (р. 1921) — полковник. В 1961 г. командир 87—й зенитной ракетной бригады. В 1964 г. начальник гарнизона г. Алма—Ата. Брежнев, Леонид Ильич (1906—1982) - Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза. С мая 1960 г. по июль 1964 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР. В 1964—1966 гг. — первый секретарь ЦК КПСС, с 1966 г. — Генеральный секретарь ЦК КПСС. Судец, Владимир Александрович (1904—1981) — маршал авиации. Герой Советского Союза. В 1962—1966 гг. главнокомандующий Войсками ПВО страны и заместитель министра обороны СССР. Гощинский, Лев Беньяминович (р. 1924) — полковник. В 1963 г. командир 12—й радиотехнической бригады. В 1965 г. начальник радиотехнических войск корпуса ПВО. Лященко, Николай Григорьевич (р. 1910) — генерал армии. С 1963 г. командующий войсками ряда военных округов. Коломиец, Михаил Маркович (р. 1918) — генерал—лейтенант. Герой Социалистического Труда. В 1963 г. начальник управления по созданию объектов ПКО. Кандидат военных наук. Барышполец, Иван Ефимович (1916—1976) — генерал—лейтенант. В 1963 г. начальник управления войск ПРО. Байдуков, Георгий Филиппович (р. 1907) — генерал—полковник авиации. Герой Советского Союза. В 1961 г. начальник четвертого Главного управления вооружения Министерства обороны. Кунаев, Динмухамед Ахмедович (1912—1993) — партийный и государственный деятель, трижды Герой Социалистического Труда, академик АН Казахской ССР. С 1964 г. первый секретарь ЦК КП Казахстана. Рашидов, Шараф Рашидович (1917—1983) — партийный и государственный деятель. Дважды Герой Социалистического Труда. С марта 1959 г. первый секретарь ЦК КП Узбекистана. Савинкин, Николай Иванович (1919—1993) — с 1968 г. заведующий отделом административных органов ЦК КПСС. Устинов, Дмитрий Федорович (1908—1984) — партийный, государственный и военный деятель. Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза, дважды Герой Социалистического Труда. В 1965—1976 гг. секретарь ЦК КПСС. Михайлов, Алексей Михайлович (р. 1920) — генерал—лейтенант—инженер. В 1967 г. первый заместитель командующего войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Лауреат Ленинской премии. Едемский, Василий Александрович (р. 1920) — генсрал—лейтенант—инженер. В 1961 г. главный инженер полигона Капустин Яр. В 1963 г. главный инженер управления по созданию системы ПРО. В 1967 г. заместитель командующего — главный инженер войск ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Лауреат Ленинской премии. Цветков, Евгений Данилович (р. 1920) — полковник—инженер. В 1961 г. начальник отдела в Управлении по созданию системы ПРО. В 1967 г. начальник отдела в службе вооружения управления войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Михайлов, Анатолий Константинович (р. 1936) — полковник. В 1965 г. начальник отдела вычислительных средств на радиотехническом узле предупреждения. В 1970 г. старший инженер в службе вооружения. В 1979 г. главный инженер направления по средствам предупреждения в управлении войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Голубев, Владимир Валентинович (1931—1982) — генерал—майор. В 1965 г. помощник начальника отдела оперативной и боевой подготовки штаба отдельного корпуса ПРО. В 1967 г. старший офицер отдела боевого применения. В 1974 г. заместитель начальника штаба в управлении войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Тимофеев, Владимир Тимофеевич (р. 1945) — полковник. В 1975 г. заместитель начальника оперативного отдела штаба отдельного корпуса ПРО. В 1982 г. старший офицер штаба. В 1988 г. заместитель начальника штаба в управлении войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Блинов, Анатолий Петрович (р. 1945) — полковник. В 1976 г. старший инженер службы вооружения, в 1989 г. старший офицер штаба командования войск ракетно—космической обороны Войск ПВО Страны. Шумилин, Вячеслав Михайлович (р. 1947) — полковник. В 1976 г. начальник боевого расчета отдела космической системы предупреждения, в 1992 г. старший офицер управления боевой подготовки Войск ПВО страны. Грушин, Петр Дмитриевич (р. 1906) — ученый и конструктор в области авиационной и ракетной техники, дважды Герой Социалистического Труда, Академик АН СССР. Лауреат Ленинской и Государственных премий. Миносян, Михаил Гарегинович (1929—1993) — заместитель генерального конструктора по системе ПРО г. Москвы. Доктор технических наук. Лауреат Государственной премии. Харитон, Юлий Борисович (р. 1904) — ученым и конструктор в области ядерной физики. Академик АН СССР. Трижды Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и трех Государственных премий. Садовский, Михаил Александрович (р. 1904) — физик, академик АН СССР, Герой Социалистического Труда. В 1963 г. директор Института физики Земли АН СССР. Лауреат Ленинской и четырех Государственных премий. Мымрин, Михаил Григорьевич (1918—1984) — генерал—лейтенант. С 1956 г. заместитель начальника четвертого Главного управления вооружения Министерства обороны. Кандидат технических наук. Лауреат Государственной премии Сосульников, Владимир Пантелеймонович (р. 1921) — с 1958 г. заместитель директора научно—исследовательского института дальней радиосвязи по научной работе. С 1966 г. главный конструктор РЛС дальнего обнаружения ПРО «Дунай—3» и РЛС контроля космического пространства «Крона». Доктор технических наук. Лауреат Ленинской премии. Мусатов, Александр Николаевич (р. 1925) — начальник научно-технического отдела в НИИ дальней радиосвязи. Главный конструктор РЛС дальнего обнаружения ПРО «Дунай—ЗУ» и разработчик принципов построения РЛС предупреждения «Волга». Щеглов, Афанасий Федорович (р. 1912) — генерал армии. Герой Советского Союза. В 1966—1974 гг. первый заместитель главнокомандующего Войсками ПВО страны. Бурцев, Всеволод Сергеевич (р. 1927) — ученый и конструктор в области вычислительной техники. Директор Института точной механики и вычислительной техники. Главный конструктор вычислительных комплексов 5Э92Б, 5Э51, «Эльбрус». Академик Российской академии наук. Лауреат Ленинской и двух Государственных премий. Пеньков, Анатолий Павлович (р. 1922) — генерал—майор—инженер. В 1960 г. командир зенитного ракетного полка. В 1962 г. заместитель командира — главный инженер отдельного корпуса ПРО. Кандидат технических наук. Лауреат Государственной премии. Кубарев, Александр Георгиевич (р. 1930) — генерал—майор. В 1967 г. начальник отдела боевого применения управления по созданию системы ПРО. С 1977 г. начальник боевой подготовки управления командующего войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Кандидат военных наук. Плешаков, Петр Степанович (1922—1987) — заместитель председателя Госкомитета Совмина СССР по радиоэлектронике. Министр радиопромышленности СССР. Доктор технических наук. Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и двух Государственных премий. Омельченко, Иван Дмитриевич (р. 1919) — полковник—инженер. Герой Социалистического Труда. Главный конструктор системы А—35М. Заместитель по научной части директора НИИ радиоприборостроения. Кандидат технических наук. Лауреат Ленинской премии. Родионов, Николай Иванович (р. 1930) — генерал—лейтенант. В 1975 г. командир отдельного корпуса ПРО. С 1980 г. командующий отдельной армией предупреждения о ракетном нападении. Огарков, Николай Васильевич (р. 1917) - Маршал Советского Союза. Герой Советского Союза. С января 1977 г. начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР — первый заместитель министра обороны СССР. Лауреат Ленинской премии. Куликов, Виктор Георгиевич (р. 1921) — Маршал Советского Союза. Герой Советского Союза. С 1969 г. главнокомандующий Группой советских войск в Германии. В 1971—1977 гг. начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР — первый заместитель министра обороны СССР. С 1977 г. главнокомандующий Объединенными вооруженными силами государств—участников Варшавского Договора. Лауреат Ленинской премии. Колдунов, Александр Иванович (1923—1992) — главный маршал авиации. Дважды Герой Советского Союза. С 1975 г. первый заместитель главнокомандующего, с 1978 г. главнокомандующий Войсками ПВО страны — заместитель министра обороны. Лауреат Ленинской премии. Горшков, Сергей Георгиевич (1910—1988) — Адмирал Флота Советского Союза. Дважды Герой Советского Союза. В 1956—1985 гг. главнокомандующий ВМФ — заместитель министра обороны СССР. Лауреат Государственной премии. Варенников, Валентин Иванович (р. 1923) — генерал армии. Герой Советского Союза. С 1979 г. начальник Главного оперативного управления и первый заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил. До 22 августа 1991 г. главнокомандующий Сухопутными войсками — заместитель министра обороны СССР. Семенихин, Владимир Сергеевич (р. 1918) — ученый в области автоматики и телемеханики. Академик АН СССР. С 1963 г. руководил научно—исследовательскими организациями. Лауреат Ленинской и Государственных премий. Смирнов, Леонид Васильевич (р. 1916) — государственный и партийный деятель. Герой Социалистического Труда. С 1963 г. заместитель председателя Совета Министров СССР — председатель военно—промышленной комиссии (ВПК). Каретников, Виктор Михайлович (1919—1989) — генерал—лейтенант. Начальник отдела ВПК по вооружению войск ПРО и ПКО. Дубровский, Вячеслав Сергеевич (р. 1920) — полковник. С 1962 г. заместитель начальника боевой подготовки управления командующего зенитными ракетными войсками ПВО страны. Заместитель начальника, отдела ВПК по ПРО. Савин, Виктор Андреевич (р. 1933) — генерал—лейтенант. В 1972 г. командир отдельного противоракетного центра, в 1967 г. командир дивизии предупреждения о ракетном нападении, в 1981 г. командир отдельного корпуса ПРО. Бункин, Борис Васильевич (р. 1922) — ученый в области физики и радиоэлектроники. Генеральный конструктор зенитных ракетных комплексов С—75, С—200, С—300. Академик АН СССР. Дважды Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и Государственных премий. Глушков, Виктор Михайлович (р. 1923) — ученый в области математики и прикладной кибернетики. Академик АН СССР. Герой Социалистического Труда. С 1962 г. директор Института кибернетики АН Украины. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Лебедев, Сергей Алексеевич (1902—1973) — ученый и конструктор в области электротехники и вычислительной техники. Академик АН СССР. Герой Социалистического Труда. С 1953 г. директор Института точной механики и вычислительной Техники АН СССР. Лауреат Ленинской и двух Государственных премии. Легасов, Геннадий Сергеевич (р. 1921) — генерал—лейтенант. В 1951 г. начальник испытательной команды на Государственном полигоне Войск ПВО страны. В 1962 г. председатель Научно—технического комитета Войск ПВО страны. Кандидат технических наук. Лауреат Ленинской и Государственной премии. Главный эксперт Российской АН. В 1992 г. получил премию имени Ю.А. Гагарина. Бурлаков, Юрий Григорьевич (р. 1928) — ученый и конструктор в области системотехники и радиолокации. В 1956 г. заместитель директора НИИ по научной работе — главный конструктор. В 1968 г. главный конструктор РЛС «Неман». В 1986 г. заместитель главного конструктора КБ «Салют». Кандидат технических наук. Басистов, Анатолий Георгиевич (р. 1920) — генерал—лейтенант авиации. Ученый и конструктор в области радиолокации и систем управления. В 1976 г. генеральный конструктор по системе ПРО г. Москвы. Член—корреспондент АН СССР. Герой Социалистического Труда. Слока, Виктор Карлович (р. 1932) — ученый в области радиолокации и обработки информации. В 1972 г. главный конструктор многофункциональной РЛС «Дон». С 1976 г. директор и научный руководитель Радиотехнического Института АН СССР имени А.Л. Минца. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Марков, Владимир Иванович (р. 1921) — генерал—лейтенант авиации. В 1968 г. заместитель министра радиопромышленности СССР. В 1981 г. директор НИИ дальней радиосвязи. Кандидат технических наук.
Admin: Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавыГенерал—полковник в отставке Ю.В. ВотинцевСистема предупреждения о ракетном нападении □ ■ Для военно—политического руководства Соединенных Штатов Америки старт первой советской баллистической ракеты 18 октября 1947 года оказался полной неожиданностью. А двумя годаыи позже, когда в СССР было создано и успешно испытано первое ядерное устройство, мы тем самым решительно перечеркнули монополию американцев на это оружие. ■ В США ускоренными темпами приступили к созданию средств предупреждения о ракетно—ядерном ударе. В 60—е годы они начали их развертывать на своей территории и за ее пределами. Первый эшелон составили искусственные спутники Земли (ИСЗ) «Имеюс», предназначенные для обнаружения старта ракет и засечки ядерных взрывов. Экспериментальный запуск «Имеюс—1» был произведен в 1968 году, а к 1970—му уже была развернута космическая система из шести «Имеюс—2» на орбитах высотой 35—40 тыс. км, размещенных над акваториями Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Эта система до сих пор контролирует всю поверхность нашей планеты, обеспечивает обнаружение любого ракетного старта, определяет время запуска, координаты, направление полета и выдает информацию на командные пункты не более чем за 3—5 минут. ■ Второй эшелон — на базе надгоризонтных РЛС «Бимьюс» — был создан в 1960—1963 гг. для прикрытия основных ракетоопасных направлений — северо—восточного, северного и северо—западного (с территории Советского Союза). Эта система включает три модернизированных в последние годы поста, развернутых в Фойлингдейлз—Муре (Великобритания), Туле (Гренландия) и Клире (Аляска). В этой же системе используется многофункциональная станция «ПАР» из состава системы ПРО «Сейфгард». ■ Увеличение количества наших атомных подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами, вынудило США в 80—е гг. создать и развернуть новые мощные узлы надгоризонтных станций «Пейв Пос» на восточном и западном побережье, а также у своих южных границ. ■ Оперативное управление системой предупреждения о ракетно—ядерном ударе осуществляет КП НОРАД, расположенный в горе Шайен в Колорадо — Спрингс в штате Колорадо. С этого же КП оповещаются высшие национальные пункты управления США и вооруженных сил. В нашей стране разработка и создание надгоризонтных РЛС для предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства выполнялись в Научно—исследовательском радиотехническом институте Академии наук СССР под руководством академика А.Л. Минца (главный конструктор — К.В. Поляк). Первые станции «Днестр» были развернуты в Казахстане и Сибири. В совокупности они образовали сплошной радиолокационный барьер протяженностью 5 тыс. км, который обеспечивал точное обнаружение и сопровождение космических объектов. ■ Одновременно, начиная с 1961 года, в этом же институте разрабатывались модернизированная РЛС надгоризонтного обнаружения «Днестр—М» и проект головного комплекса системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) на основном северном ракетоопасном направлении (с территории США) с размещением этих станций в районах Заполярья, Латвии и командного пункта в Подмосковье. ■ Работы на этих узлах и КП были начаты в 1963—1964 гг. Формирование воинских частей для них было возложено на начальника управления генерал—лейтенанта М.М. Коломийца, непосредственно подчиненного начальнику 4—го Главного управления Министерства обороны (4 ГУМО) генерал—полковнику авиации Г.Ф. Байдукову. ■ Примечательно, что летом 1967 года недавно назначенный первым заместителем министра обороны генерал армии С.Л. Соколов счел необходимым вместе с Г.Ф. Байдуковым и со мной посетить строившиеся и находившиеся на этапе монтажа и настройки технологической аппаратуры узлы в Латвии и Заполярье. Не обращая внимания на то, что к его прибытию, как было принято, «марафет» на узлах не навели, он обстоятельно, спокойно и на удивление компетентно вник в состояние дел, узнал, что нужно, обещал помочь. И обещание выполнил. ■ В конце 1968 года комиссия под председательством первого заместителя начальника Главного штаба ПВО генерал—полковника В.В. Дружинина провела государственные испытания РЛС «Днестр—М» на узле в Заполярье. На Крайнем Севере радиолокационные станции работали в чрезвычайно сложной помеховой обстановке, обусловленной постоянным хаотическим возмущением ионосферы, приводившим, правда к кратковременным, завязкам отметок, совпадавших по характеру с отрезками траекторий баллистических ракет. Это не исключало формирование и выдачу ложной информации предупреждения. ■ В 1970 году А.Л. Минц по поводу моих опасений сказал: «Юрий Всеволодович, ваше беспокойство небезосновательно. Но помните: я и ведущие конструкторы нашего института всегда будем с войсками. Мы сделаем все необходимое, чтобы обеспечить гарантированное исключение выдачи ложной информации предупреждения о ракетном нападении». ■ И действительно, боевые программы по мере набора статистики постоянно дорабатывались. Главные конструкторы Ю.В. Поляк и В.М. Иванцов систематически работали на узлах, а другие специалисты находились на них постоянно. Случаев выдачи ложной информации предупреждения на северном и северо-западном ракетоопасных направлениях не было. ■ Уже в 1976 году мне довелось завершить испытания головного комплекса в полном составе: радиотехнических узлов в районах Заполярья, Латвии и КП под Москвой, ставшего командным пунктом системы предупреждения о ракетном нападении (КП СПРН). В дальнейшем удалось технически подключить к КП СПРН узлы дальнего обнаружения системы ПРО А—35 (впоследствии сняты с вооружения и демонтированы), «Дунай—З» и «Дунай—ЗУ», доработать боевые программы, обеспечив взаимный обмен информацией о баллистических ракетах и космических объектах. ■ Однако это было не просто. Надгоризонтные средства системы предупреждения (А.Л. Минц) и средства дальнего обнаружения системы ПРО (Г.В. Кисунько) создавались независимо друг от друга. И это привело к тому, что средства работали в различной системе координат, определяющих параметры траектории баллистической ракеты. Использовались и разные вычислительные машины. У Минца — машины главного конструктора М.А. Карцева 5Э73, а у Кисунько — главного конструктора В.С. Бурцева. Различными были и автоматизированные системы передачи данных. Подобная несогласованность потребовала существенно доработать боевые алгоритмы и программы вычислительных машин на командных пунктах СПРН и ПРО, которые заняли около 30 проц. их памяти и быстродействия. В дальнейшем именно эти обстоятельства вызвали необходимость увеличить количество вычислительных машин и заменить их на ЭВМ нового поколения. А следствие — немалые дополнительные затраты. ■ Допущенная Минрадиопромом «самостийность» различных фирм, отсутствие требований на стандартизацию и унификацию вооружений неоправданно дорого обошлись как войскам, так и налогоплательщикам, затормозили ввод в строй новых объектов. Эта разобщенность в начале 70—х гг. была в значительной мере преодолена. Главным конструктором СПРН назначили В.Г. Репина. Под его руководством в 1972 году был разработан и одобрен эскизный проект комплексной СПРН. В нем осуществились увязка и распределение требований к характеристикам надгоризонтных, загоризонтных и космических средств предупреждения, определялись принципы объединения и взаимного контроля их данных, правила формирования и выдачи выходной информации. Позже вся работа по созданию системы проходила в соответствии с этим проектом. Уточнения же вносились в процессе разработки новых предложений. ■ Первое сопряжение радиолокационных узлов, и системы ПРО А—35, осуществленное в 1973 году, а вторым — создание модернизированного командного пункта и первой очереди системы предупреждения в 1976 году. В ходе этих работ были подтверждены разработанные в проекте комплексной системы принципы, приобретен опыт создания и ввода в эксплуатацию сверхсложных информационных систем. Коллективом главного конструктора В.Г. Репина, его заместителями и ближайшими помощниками докторами технических наук А.В. Меньшиковым, Б.А. Головкиным, В.П. Траубенбергом впервые и задолго до американцев были решены сложнейшие задачи полной автоматизации получения, обработки и объединения данных от разнотипных средств обнаружения баллистических ракет, формирования и выдачи информации предупреждения. Одновременно удалось справиться и с проблемой высокоскоростной и высокодостоверной передачи данных о баллистических ракетах и космических объектах с помощью систем, созданных под руководством главных конструкторов Ф.М. Липсмана, В.И. Шварцмана и И.М. Мизина. Непосредственно участвовал в этой работе старший офицер управления Б.А. Полуэктов. ■ Нужно отметить, что, несмотря на определенные сложности в отношениях с главными конструкторами отдельных средств предупреждения А.И. Савиным, Ф.А. Кузьминским. Ю.В. Поляком, В.М. Иванцовым, главному конструктору системы В.Г. Репину удавалось достаточно четко определять требования к средствам и добиваться, в основном, их выполнения. В тех же случаях, когда основные параметры новой техники не соответствовали заданным, путем умелого использования резервов, системного подхода, характеристики системы в целом удавалось ■ В создании первой и последующих очередей системы особенно следует отметить роль офицеров отделов боевых алгоритмов и программ, должностных лиц боевых расчетов, многие предложения которых были приняты главными конструкторами системы и средств, способствовали улучшению их качества. ■ В 1968—1972 гг. разрабатывается проект сплошного непрерывного поля надгоризонтного обнаружения на западном, юго—западном и южном ракетоопасных направлениях. Новые узлы создаются на Украине, в Казахстане и Сибири на базе РЛС «Днепр», В это время А.Л. Минц и В.М. Иванцов работали над принципиально новой станцией надгоризонтной радиолокации «Дарьял», имевшей фазированную антенную решетку. Сокращенный образец приемной части этой станции был успешно испытан на узле в Заполярье. ■ В 1984—1985 гг. узлы со станцией «Дарьял» начали ставиться на боевое дежурство на Севере и в Азербайджане, на пять—шесть лет позже первоначально установленных сроков. Это происходило из—за издержек строительных организаций, срывов поставок оборудования заводами и главным образом из—за неготовности программно—алгоритмического обеспечения. Несмотря на неоднократные требования главнокомандующего Войсками ПВО страны, Главного заказывающего управления и мои, в конструкторских бюро и НИИ Минрадиопрома вычислительной базы так и не было создано. Это приводило к тому, что практически на завершенных и готовых к эксплуатации объектах приходилось в течение трех—четырех лет отлаживать программно—алгоритмическое обеспечение с использованием штатных ЭВМ. ■ Я бы погрешил против истины, если бы не рассказал правды о том, как создавался узел надгоризонтной радиолокации на северо—восточном ракетоопасном направлении. Он должен был замкнуть непрерывное радиолокационное поле по внешней границе СССР. По нашему прогнозу, вблизи западного побережья США именно на этом направлении должны были базироваться американские атомные подводные лодки с ракетами «Трайдент», а затем и «Трайдент—2», способные простреливать всю территорию Советского Союза, что в дальнейшем и подтвердилось. ■ По проработкам и моделированию научно—исследовательского управления Института Войск ПВО страны, руководимого доктором технических наук, профессором генерал—майором авиации Е.С. Сиротининым, такой узел мог быть размещен в районе Норильска или Якутска. Из—за недостатка электроэнергии Якутск отпал. А вот руководство Норильского горно—обогатительного комбината гарантировало содействие в создании узла. Однако при этом возрастали затраты, так как доставка строительных материалов и оборудования шла кружным морским путем. ■ Вопрос о месте дислокации узла несколько раз рассматривался у начальника Генерального штаба Н.В. Огаркова. Я хорошо знал Николая Васильевича как человека высокой культуры, разумного, способного глубоко вникнуть в суть проблемы, принять правильное решение. Поэтому был поражен, когда он при поддержке заместителя министра обороны по строительству генерал—полковника—инженера Н.Ф. Шестопалова не согласился с норильским вариантом, а потребовал создавать новый узел только в районе Енисейска. В проекте Минрадиопрома этот пункт упоминался, но был нами сразу же отвергнут из—за того, что грубо нарушились положения Договора с США по ограничению систем ПРО (1972 г.), согласно которому надгоризонтные средства СПРН могли размещаться в непосредственной близости от государственной границы с антенной, обращенной вовне. Енисейск же расположен в глубине страны на расстоянии порядка 3 тыс. км от нашей морской границы. ■ К сожалению, взяли верх доводы работников Генерального штаба о том, что этот объект можно считать не узлом предупреждения, а средством обнаружения спутников (ОС—3). Несмотря на все наши возражения, Д.Ф. Устинов на очередном большом совещании во всеуслышание заявил, что если кто—нибудь в ПВО еще посмеет возразить против Енисейска, то простится с должностью. ■ Американцы средствами космической разведки буквально ежедневно фиксировали ход работ на узле. И когда обозначились его основные сооружения, заявили протест, который в конечном счете наше правительство приняло. ■ Урок, преподанный нам американской стороной, оказался весьма дорогостоящим, и не только в материальном отношении. Естественно, что он отразился и на обороноспособности страны. ■ В настоящее время часть уже возведенных сооружений демонтируется и приспосабливается под мебельную фабрику. Будем довольствоваться тем, что хотя бы она начнет выпускать продукцию. А вот средств надгоризонтного обнаружения на северо—восточном направлении страны как не было, так и нет. ■ На других ракетоопасных направлениях станции «Днепр» работают непрерывно уже более 20 лет,, технически и морально они устарели. В середине 80— х гг. на узлах в Латвии, Белоруссии, на Украине, в Казахстане и Сибири было развернуто строительство на тех же позициях новых станций «Дарьял—У» и «Волга». ■ К 1992 году было освоено более 50 проц. отпущенных ассигнований. Сейчас же финансирование объектов, дислоцированных в ближнем зарубежье, прекращено, работы свернуты. В указанных республиках, особенно на Украине, принимаются меры по приватизации объектов предупреждения о ракетном нападении. ■ Устаревшие станции «Днепр» смогут работать еще два—три года, максимум пять лет, а потом все Содружество останется без части наиболее точных средств обнаружения атакующих ракет на траекториях их полета с определением района старта, места и времени до падения. ■ В 1972 году, когда шла реализация проекта СПРН, предложенного В.Г. Репиным, стало очевидно, что ее высокая надежность может быть достигнута только благодаря применению комплекса средств, использующих различные физические принципы. К ним относятся загоризонтная радиолокация и космические аппараты, способные обнаруживать старт ракет и выдавать информацию через две—три минуты после их запуска. ■ В 1970 году на опытном образце станции загоризонтной радиолокации «Дуга—2» на Украине при обнаружении пусков отечественных ракет из районов Дальнего Востока и акватории Тихого океана по полигону на Новой Земле были получены положительные результаты. Это обстоятельство позволило Минрадиопрому представить проект НИИ дальней радиосвязи (НИИДАР) на создание двух узлов на Украине и Дальнем Востоке (главный конструктор Ф.А. Кузьминский). В проекте утверждалось, что эти узлы способны обнаружить старт межконтинентальных баллистических ракет с баз на территории США. Решение было принято и узлы созданы, но был допущен просчет, заведший дальнейшую работу в тупик.
Admin: ■ И моя вина как председателя комиссии, рассматривавшей проект и поддержавшей создание узлов, состоит в том, что эффективность загоризонтной радиолокации оценивалась с учетом результатов, полученных на опытном образце станции, обнаруживающей ракеты в условиях среднеширотной трассы и относительно спокойной ионосферы. В условиях же североширотных трасс, при наличии полярной шапки и постоянного хаотического возмущения ионосферы, вероятность обнаружения старта одиночных и небольших групп ракет на этих узлах оказалась весьма малой. А массовый их запуск с территории США достоверно обнаруживается лишь при благоприятном состоянии ионосферы. Важным условием объективной оценки эффективности этих узлов явилось использование математической модели, разработанной в СНИИ под руководством доктора технических наук генерал—майора авиации А.С. Шаракшанэ. Эта сложнейшая модель содержала параметры ионосферы, где всесторонне учитывался 11—летний цикл солнечной активности в различные времена года и суток. Несмотря на длительный и дорогостоящий процесс испытаний, доработок, узлы на вооружение приняты не были. Объект на Украине, по существу, был возвращен промышленности, и на нем выполнялась "»Полярная программа» доработок технологической аппаратуры и программ, рассчитанная на существенное улучшение характеристик обнаружения. Из—за интриг в Минрадиопроме в самый ответственный момент Ф.А. Кузьминский был снят. Программа выполнялась под руководством нового главного конструктора Ф.Ф. Евстратова. ■ В ходе выполнения указанной программы и внедрения ряда доработок коллектив НИИДАР под руководством Ф.Ф. Евстратова и Г.А. Лидлейна добился устойчивого обнаружения узлом на Украине запусков космических станций США типа «Шаттл» на дальности 9 тыс. км. Катастрофа «Шаттла» 28 января 1986 года наблюдалась в реальном времени яркой вспышкой на экранах индикаторов, срывом сопровождения траектории в момент взрыва и прекращения работы двигателей ракеты—носителя. Немедленно главнокомандующему Войсками ПВО страны А.И. Колдунову и министру обороны СССР Д.Ф. Устинову мною были доложены результаты работы, что подтвердило сообщение из США. ■ Тяга двигателей ракеты-носителя «Шаттл» значительно превышает тягу двигателей баллистических ракет "»Минитмэн», что приводит к увеличению размеров ионизированного следа, а следовательно, и величины эффективной отражающей поверхности стартующей ракеты. Рассмотрев эти результаты, комиссия согласилась с расчетами на математических моделях возможностей узлов загоризонтной радиолокации по обнаружению групповых и массированных стартов баллистических ракет с территории США. ■ Работы же на узле продолжались вплоть до катастрофы на Чернобыльской АЭС. Узел оказался в зоне отчуждения и был законсервирован. ■ Несколько раньше, в 1978 году, главнокомандующий Войсками ПВО страны П.Ф. Батицкий обусловил начало совместных испытаний узла на Дальнем Востоке требованием реального и достоверного обнаружения стартов баллистических ракет типа «Минитмэн» с Западного полигона США Ванденберг по полигону на острове Кваджелейн в Тихом океане. ■ После неоднократного переноса старта ракеты «Минитмэн» по техническим причинам 24 февраля 1980 года факт автоматического обнаружения состоялся, и комиссия под моим руководством, проведя детальную проверку полученного результата, приступила к работе. Однако дальнейшие испытания показали, что узел был способен достоверно обнаруживать старты баллистических ракет с территории США лишь в благоприятных геофизических условиях. ■ Узел на Дальнем Востоке после значительных доработок 30 июня 1982 года был поставлен на боевое дежурство. Он периодически привлекался к обнаружению старта ракет с Западного полигона США в Ванденберге. Сейчас и этот узел снят с боевого дежурства, Тогда многие считали, что путь, который я прошел вместе с разработчиками средств загоризонтной локации, был и неизведанным, и ошибочным, применительно к североширотным трассам. Что ж, это следует признать. Однако нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что в период функционирования узлов все девять ракетных баз, расположенных на территории США, постоянно ощущали их воздействие. Другими словами, находились под «колпаком» нашего электромагнитного излучения. Мечта Ф.А. Кузьминского, говорившего: «Мы наденем наручники на американский империализм», к сожалению, в полной мере не осуществилась. Дальнейшие работы показали, что загоризонтная радиолокация в условиях среднеширотных трасс и более спокойной ионосферы, несомненно является эффективным средством дальнего обнаружения стартов ракет, самолетов и надводных кораблей на дальностях порядка 3 тыс. км. ■ Более успешно, хотя и не без трудностей, шла разработка космической системы, генеральным конструктором которой был А.И. Савин. Нарушение установленных сроков определялось главным образом отработкой программно—алгоритмического обеспечения и низкой надежностью первых космических аппаратов (главный конструктор В.М. Ковтуненко). ■ В 1978 году в сокращенном составе, а в 1982—м — в полном, система была поставлена на боевое дежурство, однако ее боевые возможности оставляли желать лучшего как по тактико—техническим, так и но эксплуатационным характеристикам. К примеру, в июле 1983 года по информации, поступившей с борта космического аппарата КП этой системы, был сделан ложный вывод о массовом старте ракет с территории США. Нетрудно представить, перед принятием какого решения могло было быть поставлено руководство страны и Вооруженных Сил. Причина — недоработка боевой программы для условий повышенной солнечной активности. К счастью, в то время обязанности оперативного дежурного на КП системы выполнял настоя щи и Профессионал, заместитель начальника отдела боевых алгоритмов и программ подполковник—инженер С.Е. Петров. Мгновенно проанализировав и оценив обстановку и ситуацию, он не допустил выдачи ложной информации на КП СПРН. Приказом министра обороны по этому чрезвычайному факту была назначена комиссия под председательством первого заместителя начальника Генерального штаба генерал-полковника В.И. Варенникова. Его заместителями были А.И. Савин и я. ■ С Валентином Ивановичем мне довольно часто доводилось встречаться но делам службы. В моем представлении это интеллигент, широко образованный, с твердой волей, мужественный, по натуре доброжелательный. Человек долга, чести и совести. Расследование он провел объективно и компетентно. ■ Главнокомандующему Войсками ПВО страны А.И. Колдунову и мне довелось присутствовать при его докладе Д.Ф. Устинову о результатах, полученных комиссией. Судя по атмосфере совещания, взаимоотношения министра обороны с руководством Генерального штаба обострились. Но, несмотря на это, Дмитрий Федорович принял доклад Варенникова без вопросов, замечаний и оргвыводов. Скорее всего, Д.Ф. Устинов хорошо знал генеральных конструкторов А.И. Савина и В.М. Ковтуненко и относился к ним уважительно и с доверием. ■ А.И. Савин, безусловно, талантливый ученый и конструктор, вместе с коллективом ЦНИИ «Комета» взялся за решение задачи обнаружения старта баллистических ракет с территории континентов, акваторий океанов и морей. Сложность заключалась в том, что космические аппараты (КА) с орбит на высоте 35—40 тыс. км должны были с высокой достоверностью обнаруживать старт ракет через две-три минуты после их запуска и выдавать информацию на КП космической системы. ■ Не стоит говорить о том, как сложно распознать старт ракет в темное время суток с территории США, буквально озаренной мощными источниками освещения. КА ежесуточно наблюдали буквально тысячи взлетов самолетов на форсаже. Не были еще до конца известны электромагнитные возмущения в космосе в результате непрогнозируемых вспышек на Солнце, а также при переходе КА так называемого «терминатора», когда из пространства, освещенного Солнцем, он уходит в тень от Земли. ■ Отладка системы проводилась методом экспериментов, разработанных для наиболее критических ситуаций, с целью выявить и устранить недостатки в аппаратуре обнаружения КА, программы ЭВМ на его борту, в аппаратурном комплексе, особенно в боевой программе КП. ■ Каждая работа детально анализировалась А.И. Савиным непосредственно на КП. Поражала его выдержка, интеллигентность, способность принципиально и критически анализировать собственные просчеты. Кстати, это было поучительным для некоторых других генеральных и главных конструкторов, которые при неудачах безосновательно пытались свалить вину на кого угодно, в том числе и на боевой расчет, считая себя безгрешными. ■ Нам, военным, импонировало, что А.И. Савин всегда сначала выслушивал мнение должностных лиц боевого расчета, специалистов СНИИ Войск ПВО страны, а затем своих заместителей и ближайших помощников — К.А. Власко-Власова, В.Г. Хлибко, Ц.Г. Литовченко. Советовался с М И. Ненашевым и со мной. Вдумчиво вырабатывались предложения, вносились доработки, многократно, проверявшиеся. В.М. Ковтуненко обстоятельства, связанные с отказом КА, предпочитал рассматривать в своем кабинете в НПО имени С.А. Лавочкина, так как там находился макет космического аппарата, на котором можно было воспроизвести ситуацию, возникшую при отказе, а затем многократно проверить эффективность рекомендованных доработок. Ковтуненко работалось непросто, приходилось вести ожесточенную дискуссию с руководителями и конструкторами многих КБ и заводов—изготовителей, комплектующих для КА. Каждый из них считал виновным в отказе КА кого угодно, кроме своей фирмы. К тому же нужно учесть: жесткие требования генерального конструктора системы А.И. Савина, которого всегда поддерживали военные — начальник заказывающего управления М.И. Ненашев, специалисты СНИИ, войск и представители Главного управления космических систем. Постоянно возникал вопрос о рекламации, виновные обязаны были выплатить Министерству обороны примерно 3 млн рублей за отказ КА. ■ Замечу, что для генеральных конструкторов, да и для меня, неудачный запуск или преждевременный отказ КА были не только трагедией, но и полезным опытом. При отрицательном результате после тщательного анализа появлялась возможность определить причины и принять меры по существенному повышению надежности. ■ По—другому к этому относился главнокомандующий Войсками ПВО страны А.И. Колдунов. Ему приходилось подписывать доклады министру обороны, и, естественно, нелицеприятные. Сколько раз в грубой форме он учинял разносы и мне, и, правда реже, А.И. Савину. К середине 80—х гг. усилиями А.И. Савина и коллектива ЦНИИ «Комета», В.М. Ковтуненко, его ближайших помощников А.Г. Чеснокова и А.Л. Родина космическая система была доведена до требуемых характеристик и стала основной, наиболее надежной и эффективной в комплексной системе предупреждения о ракетном нападении. Это имеет особо важное значение в связи с серьезным снижением боевых возможностей средств надгоризонтного радиолокационного обнаружения баллистических ракет на траекториях их полета, размещенных теперь уже в странах СНГ на нескольких основных ракетоопасных направлениях. ■ Важнейшим звеном в комплексной СПРН являются несколько территориально разнесенных, синхронно работающих командных пунктов. КП в полностью автоматическом режиме получают обширные сведения о техническом состоянии всех средств системы, а информация предупреждения так же автоматически выдается на оповещаемые пункты управления Верховного Главнокомандования и командованию видов Вооруженных Сил на специальное табло «Крокус». Помню, мы втроем -— главный конструктор СПРН В.Г. Репин, командующий отдельной армией особого назначения генерал-полковник В.К. Стрельников и я изобразили на листе бумаги эскиз лицевой панели, по—нашему, «крокусенка», для специальных чемоданчиков высшего руководства страны и Вооруженных Сил, содержащих информацию предупреждения. ■ Несомненно, следует отдельно сказать о такой яркой личности, как В.К. Стрельников. В 1967 году по окончании Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР имени К.Е. Ворошилова он был назначен командиром впервые формируемой дивизии предупреждения о ракетном нападении. Командовал ею 10 лет. С его именем связано становление соединения целенаправленное воспитание воинских коллективов, нацеленное на безусловное выполнение боевой задачи государственной важности. | ■ Он задавал тон в освоении новой осевой техники. Первым из числа строевых командиров стал кандидатом военных наук. И вполне заслуженно — первым командующим отдельной армией предупреждения о ракетном нападении. ■ Успешно была решена задача надежности и живучести системы и ее средств. Каждый объект имеет тройное резервирование технологической аппаратуры и спецтехнического оборудования, несколько разнесенных вводов электроснабжения. Созданы и автономные источники на базе МГД—генераторов. Проводная и кабельная связь также имеет несколько вводов. Объекты оснащены космической, радио— и факсимильной связью. ■ Неоценимый вклад в создание, развитие и совершенствование эксплуатации системы внесли: М.М. Коломиец, В.В. Рожков, В.К. Стрельников, И.А. Слухай, В.М.Смирнов, А.В. Соколов, В.П. Панченко, Н.В. Кисляков, А.Б. Новицкас, Н.И. Родионов, В.И. Моторный, Г.А. Вылегжанин, А.К. Михайлов, Н.Г. Завалий, А.П. Блинов, В.М. Шумилин и многие другие. ■ При создании и особенно при испытании и эксплуатации системы ПРО и СПРН следует отметить коллектив Специального научно—исследовательского института, созданного в 60—е гг., который мною уже упоминался. Его возглавляли в то время И.М. Пенчуков и его заместитель по научной работе Н.П. Бусленко. В последующие годы институтом руководил Ю.Г. Ерохин, а в настоящее время — Г. С. Батырь. Заместитель по научно—исследовательской работе — М.Д. Кислик. Этот институт являлся научным штабом при рассмотрении возглавляемыми мною комиссиями ряда эскизных проектов. Создавались благоприятные условия для выполнения возложенных на комиссии задач. Я об этом говорю с большим удовлетворением - ведь в течение долгих лет был постоянно связан с этим замечательным коллективом. ■ В СНИИ плодотворно трудились более 20 докторов и около 100 кандидатов наук. Ведущими учеными института были: по системе ПРО — Г. И. Бутко, по системе ПРН — Г. В. Кононенко, Б.С. Скребушевский, Г.С. Суворов, В.В. Огнев, А.М. Цейтленок. Институт первым в Министерстве обороны успешно решил проблему оценки боевой эффективности сложных, по существу уникальных, полностью автоматизированных комплексов и систем вооружения. Задача решалась как по результатам натурных испытаний, так и путем математического моделирования. Разрабатывались научно—методические основы испытаний и ввода в строй этих комплексов и систем. Более того, специалисты института, постоянно работая непосредственно на объектах, тщательно анализировали опыт эксплуатации и вырабатывали соответствующие рекомендации войскам и требования к разработчикам. Плодотворный труд ученых и специалистов института трудно переоценить. Забегая вперед, отмечу, что за выполненные и внедренные в практику войск исследования ведущие ученые были удостоены двух Государственных и нескольких премий Ленинского комсомола. ■ О чем бы хотелось сказать в заключение. С превеликим трудом, максимальным использованием интеллектуального и экономического потенциалов Советского государства создана комплексная система предупреждения о ракетном нападении... Она была, есть и, надеюсь, будет решающим сдерживающим фактором в развязывании ракетно-ядерной войны. Ибо любой агрессор всегда получит гарантированный уничтожающий встречный или ответный удар. ■ Мы не можем, не имеем права закрывать глаза на то, что великого Советского Союза больше нет. Амбициями политиков, получивших суверенитет, система предупреждения о ракетном нападении, особенно ее средства надгоризонтной локации, существенно ослаблена. Необходимы безотлагательные меры по восстановлению системы и ее совершенствованию под руководством и контролем правительства и Вооруженных Сил России. Ведь в США все компоненты системы предупреждения о ракетно-ядерном ударе непрерывно совершенствуются.
Admin: Примечания □ Поляк, Юлий Владимирович (1922—1993) — ученый и конструктор в области прикладной радиотехники. Начальник отдела радиотехнического института (РТИ) АН СССР. В 1963 г. главный конструктор РЛС «Днестр», «Днепр». Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Coкoлoв, Сергей Леонидович (р. 1911) — Маршал Советского Союза, Герой Советского Союза. В 1964 г. первый заместитель командующего войсками Московского военного округа. В 1965 г. командующий войсками Ленинградского военного округа. В 1967 г. первый заместитель министра обороны, с декабря 1984 по 30 мая 1987 г. министр обороны СССР. Иванцов, Вячеслав Михайлович (р. 1933) — ученый и конструктор в области радиолокации. Герой Социалистического Труда. В РТИ АН СССР заместитель главного конструктора по РЛС «Днестр» и «Днепр». В 1971 г. главный конструктор РЛС «Дарьял» — первой с фазированной антенной решеткой. Доктор технических наук. Лауреат Государственной премии. Карцев, Михаил Александрович (1923—1983) — ученый и конструктор в области вычислительной техники. В 1969 г. директор НИИ вычислительной техники, главный конструктор ЭВМ: 5Э71, 5Э73, 5Э66, М—13. Лауреат Государственной премии. Репин, Владислав Георгиевич (р. 1935) — ученый и конструктор в области информационных систем и радиоэлектроники. Герой Социалистического Труда. В 1962 г. руководитель научной лаборатории в ОКБ «Вымпел». В 1970 г. главный конструктор СПРН. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Савин, Анатолий Иванович (р. 1920) — ученый и конструктор в области радиотехнических систем. Герой Социалистического Труда. С 1973 г. директор ЦНИИ "»Комета», генеральный конструктор космической системы предупреждения и системы противокосмической обороны. Академик АН РФ. Лауреат Ленинской и четырех Государственных премий. Кузьминский, Франц Александрович (1922—1991) — ученый и конструктор в области загоризонтной радиолокации. Главный инженер Научно—исследовательского института дальней радиосвязи (НИИДАР) и главный конструктор РЛС загоризонтной радиолокации. В 1973 г. директор НИИДАР. Шаракшанэ, Або Сергеевич (р. 1922) — генерал—майор авиации. В 1958 г. заместитель главного инженера Государственного полигона Войск ПВО страны по испытаниям. В 1961 г. начальник управления на этом полигоне. В 1962 г. начальник управления СНИИ Министерства обороны. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Евстратов, Федор Федорович (р. 1937) — полковник, ученый и конструктор в области радиолокации. В 1981 г. начальник научно—исследовательского отделения НИИДАР. В 1979 г. главный конструктор РЛС загоризонтной радиолокации. Кандидат технических наук. Ковтуненко, Вячеслав Михайлович (р. 1921) — ученый и конструктор в области баллистики, прочности и аэродинамики баллистических ракет. Герой Социалистического Труда. Генеральный конструктор НПО имени С.А. Лавочкина. Член—корреспондент АН СССР. Действительный член Международной Астронавтической академии. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Петров, Станислав Евграфович (р. 1939) — подполковник. В 1972 г. старший инженер отдела боевых алгоритмов и программ космической системы предупреждения, с 1974 г. заместитель начальника этого отдела. Стрельнико, Владимир Константинович (р. 1925) — генерал—полковник. В 1967 г. командир дивизии предупреждения о ракетном нападении (ПРН). В 1977 г. командующий отдельной армией ПРН. С 1980 г. начальник Военной инженерной радиотехнической академии ПВО. Кандидат технических наук. Рожков, Вадим Владимирович (р. 1928) — генерал—майор. С 1976 г. главный инженер управления по созданию объектов ПКО. Лауреат Государственной премии. Слухай, Иван Андреевич (р. 1924) — генерал—майор. В 1969 г. начальник политотдела корпуса ПВО, старший инспектор политуправления Войск ПВО страны по войскам ПРО и ПКО. Смирнов, Виктор Михайлович (р. 1939) — генерал—лейтенант. В 1977 г. командир радиотехнического узла ПРН. В 1985 г. начальник оперативного отдела — заместитель начальника штаба. В 1986 г. первый заместитель командующего, в 1988 г. командующий отдельной армией ПРН. С 1991 г. командующий войсками ракетно—космической обороны Войск ПВО страны. Соколов, Анатолий Васильевич (р. 1946) — генерал—лейтенант. В 1982 г. командир радиотехнического узла ПРН. В 1985 г. командир дивизии, с 1991 г. командующий отдельной армией ПРН. Панченко, Виктор Павлович (р. 1934) — генерал—майор. В 1977 г. заместитель командующего отдельной армией ПРН, с 1977 г. начальник управления вооружения. Кандидат технических наук. Кисляков, Николай Владимирович (р. 1929) — генерал—майор. В 1965 г. заместитель командира радиотехнического узла ПРН по вооружению. В 1970 г. заместитель командира дивизии по вооружению. В 1982 г. главный инженер службы вооружения управления командующего войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Новицкас, Альбертас Болеславо (р. 1936) — полковник. В 1958 г. командир радиолокационной роты в отдельном Туркестанском корпусе ПВО. В 1972 г. заместитель по боевому управлению начальника штаба радиотехнического узла ПРН. В 1977 г. командир радиотехнического узла ПРН. Моторный, Всеволод Иванович (р. 1930) — полковник. В 1973 г. начальник отдела боевых алгоритмов и программ радиотехнического узла ПРН. В 1974 г. начальник отдела дивизии. В 1977 г. начальник отдела оперативного и боевого применения - заместитель начальника штаба отдельной армии ПРН. Вылегжанин, Геннадий Александрович (р. 1927) — генерал—майор. В 1967 г. заместитель командира дивизии. В 1972 г. командир дивизии ПРН. В 1977 г. первый заместитель командующего отдельной армией ПРН. 3авалий, Николай Григорьевич (р. 1924) — генерал—лейтенант. В 1965 г. начальник отдела боевой и оперативной подготовки управления по созданию системы ПРО. В 1971 г. начальник штаба отдельного корпуса ПРО. В 1977 г. начальник штаба отдельной армии ПРН. Пенчуко, Иван Макарович (р. 1920) — генерал—лейтенант. В 1957 г. первый заместитель начальника Государственного полигона Войск ПВО страны. Первый начальник и создатель Специального Научно—исследовательского института (СНИИ) Министерства обороны. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Бусленко, Николай Пантелеймонович (1922—1977) — полковник—инженер. В 1960 г. заместитель начальника СНИИ по научной работе. Член—корреспондент АН СССР. Ерохин, Юрий Гаврилович (1934—1990) — генерал—лейтенант. В 1969 г. заместитель начальника испытательного управления. В 1971 г. начальник научно—исследовательской части Государственного полигона Войск ПВО страны. В 1976 г. заместитель начальника СНИИ по научно—исследовательской работе. В 1978 г. начальник СНИИ. Доктор технических наук, профессор. Батырь, Геннадий Сергеевич (р. 1939) — генерал—майор. В 1971 г. начальник комплексного отдела исследований управления Государственного полигона Войск ПВО страны, В 1986 г. заместитель начальника СНИИ по научно—исследовательской работе. С 1990г. начальник СНИИ. Кандидат технических наук. Кислик, Михаил Дмитриевич (р. 1922) — полковник. В 1965 г. заместитель начальника СНИИ по научно—исследовательской работе. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Ленинской и двух Государственных премий. Бутко , Гелиос Иванович (1930—1990) — полковник. В 1967 г. начальник отделения СНИИ. В 1985 г. начальник управления по проблемам ПВО в этом же институте. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии.
Admin: Неизвестные войска исчезнувшей сверхдержавыГенерал—полковник в отставке Ю.В. ВотинцевСистема контроля космического пространства □ ■ Создание в конце 40—х годов в США, а затем и в СССР баллистических ракет с ядерным зарядом предопределило возможность и даже необходимость использования космического пространства, как нового театра вооруженной борьбы. 50—е годы - начало напряженного, постоянно нагнетаемого соперничества между СССР и США в освоении космоса, борьба за превосходство в нем. ■ Вслед за первым нашим искусственным спутником Земли (ИСЗ), запущенным 04 октября 1957 года, США вывели на орбиту свой. Произошло это 01 февраля 1958 года. Ю.А. Гагарин первый виток вокруг Земли на космическом аппарате «Восток» совершал 12 апреля 1961 года, а астронавт США Дж. Гленн на «Меркурии» — 20 февраля 1962 года. ■ В связи с четко прогнозируемым в последующем бурным освоением космического пространства возникли новые сложные научно—технические проблемы. ■ Во—первых, по мере наполнения космоса объектами, сопровождающими запуски ИСЗ (ракеты—носители, обтекатели, различные фрагменты и т.п.), возрастала угроза безопасности пилотируемых кораблей. Это требовало создания надежной системы контроля космического пространства (СККП), которая могла бы обеспечить получение своевременной и точной информации. Откладывать решение этой проблемы на последующие годы было крайне опасно, так как сложность «инвентаризации» космического пространства ежегодно возрастала буквально в геометрической прогрессии. По—видимому, этими же соображениями руководствовалось и министерство обороны США, принявшее в конце 50—х — начале 60—х годов решение о создании национальной системы контроля космического пространства — «СПАДАТС» — с использованием радиолокационных и оптико—электронных средств, размещенных как на территории США, так и на некоторых военных базах, находящихся за ее пределами. ■ Во—вторых, уже в то время рассматривалась необходимость разработки и создания системы противокосмической обороны (ПКО), способной поражать объекты военного назначения. В связи с этим возникали требования к СККП по распознаванию и выдаче системе ПКО точных целеуказаний по объектам вероятного противника, которые могли быть назначены для поражения в космосе. ■ Идея построения в нашей стране СККП окончательно оформилась летом 1963 года. Именно тогда начальник отдела СНИИ А.Л. Горелик и заместитель начальника этого института Н.П. Бусленко, возглавив группу специалистов, разработали аванпроект СККП. Он был одобрен и решением ВПК СНИИ определен головным по СККП. Сформировалось новое управление, первым начальником, которого стал Е.М. Ошанин. В последующие годы начальниками управления были О.А, Чембровский, А.Д. Курланов, X.А. Доценко. ■ Изначально обнаружение и сопровождение космических объектов осуществлялось пунктами оптического наблюдения (ПОН), развернутыми войсками ПРО и ПКО, которые размещались в различных регионах страны с учетом наиболее благоприятных геофизических условий работы, особенно в ночное время. По согласованному плану к работе привлекли и оптико—электронные станции Астросовета АН СССР. Одним из основоположников и энтузиастов этого дела был заведующий кафедрой Рязанского пединститута доктор технических наук В.И. Курышев. Его учебники, методики и поныне используются для подготовки специалистов-обработчиков информации. ■ В 1965 году был разработан и одобрен эскизный проект СККП. Реализация его осуществлялась непосредственно коллективом управления, которым в СНИИ с 1966 года руководил А.Д. Курланов. На базе вычислительных средств института создавались программы, обеспечивающие обнаружение, взятие на сопровождение и распознавание ИСЗ, заложена основа Главного каталога космических объектов. ■ Первой специализированной радиотехнической станцией, выполнявшей задачи контроля космоса, стала РЛС «Днестр», размещенная в Казахстане. Испытана она была в 1967 году комиссией под председательством маршала артиллерии Ю.П. Бажанова. ■ В 1968 году начальник штаба войск ПРО и ПКО генерал—лейтенант И.П. Писарев успешно провел испытания радиолокационного комплекса контроля космического пространства, состоящего из восьми РЛС «Днестр». Они располагались в Казахстане и Сибири, образовывая сплошной «барьер» протяженностью 5000 км на высотах до 3000 км. Для юстировки станций и подтверждения заданных на них характеристик был специально запущен ИСЗ «ДС—П—Ю». Главным конструктором этого комплекса, а в его составе и РЛС «Днестр», был Ю.В. Поляк. ■ В одном из районов Подмосковья с 1965 года ускоренными темпами создавался Центр контроля космического пространства (ЦККП). Три года спустя на нем уже функционировала вычислительная машина 5Э51 генерального конструктора B.C. Бурцева, в которую была введена боевая программа, разработанная в СНИИ. ■ Но на ЦККП как бы по инерции большая часть расчетов выполнялась офицерами и прапорщиками вручную. Пришлось несколько раз с ними встретиться, чтобы убедить, доказать необходимость автоматической обработки информации. Постепенно работа налаживалась. Решающую роль сыграла группа молодых офицеров, недавних выпускников Киевского высшего инженерного радиотехнического училища ПВО, прошедшая в СНИИ серьезную подготовку по СККП. Именно они вместе с И.Г. Сергеевым, будучи переведенными на ЦККП, способствовали внедрению научно-обоснованных способов боевой работы и эксплуатации автоматизированного комплекса вооружения. ■ В 1970 году первая очередь ЦККП была поставлена на боевое дежурство. ■ К этому времени в космосе уже постоянно функционировали шесть американских систем военного назначения: разведывательная (детальной фоторазведки, радиотехнической, оптико—электронной разведки), обнаружения старта баллистических ракет и ядерных взрывов, навигационная, метеорологическая, топогеодезическая и связи. Каждая состояла из нескольких аппаратов. Кроме того, были исследовательские, коммерческие спутники связи, не говоря уже о большом количестве отечественных ИСЗ. ■ Вместе с ним на высоте до 2000 км находились буквально тысячи фрагментов, кусков, вплоть до болтов и гаек последних ступеней ракет-носителей и разрушенных ИСЗ. Задача контроля состояла в том, чтобы достоверно обнаружить, распознать и с высокой точностью сопровождать в этом хаосе отечественные и иностранные спутники с действующей аппаратурой. ■ В 1972 году ЦККП был принят на вооружение. Программно—алгоритмическая система Центра и его сопряжение с источниками и потребителями информации были разработаны, внедрены и испытаны учеными СНИИ: В.И. Мудровым, Б.Н. Ананьевым, А.В. Крыловым, А.И. Назаренко, Ю.П. Гороховым, Г.А. Соколовым. ■ Обстановка в космосе продолжала усложняться. Стало очевидным, что радиолокационное поле, создаваемое только восьмью РЛС «Днестр», как информационное средство, малоэффективно. В 1974 году главнокомандующий Войсками ПВО страны П.Ф. Батицкий внес предложение возложить дальнейшее совершенствование СККП на главного конструктора СПРН В.Г. Репина, за плечами которого был уже положительный опыт сопряжения РЛС дальнего обнаружения «Дунай—3» и «Дунай—ЗУ» системы ПРО с КП СПРН. Это было одобрено Минрадиопромом, Генеральным штабом и ВПК. За развитие СККП взялся заместитель министра радиопромышленности В.И. Марков — генеральный директор гигантского ОКБ «Вымпел», обладавший мощными научно—техническим и производственным потенциалами. В.Г. Репин и его заместители А.А. Курикша и Ю.С. Очкасов технически обосновали и внесли предложение по подключению к ЦККП всех радиолокационных узлов СПРН и ПРО, что, коренным образом повлияло на эффективность информационных возможностей СККП с использованием уже созданных средств. ■ Однако ЦККП работал в своей системе координат, отличной от СПРН и ПРО. Вновь возникла задача существенной доработки боевых программ при выполнении требований невывода радиотехнических узлов из состояния боевой готовности. О причинах такого положения уже говорилось. Но повторюсь, одна из главных - монополизм генеральных и главных конструкторов, а также уклонение Минрадиопрома от определения жестких требований по стандартизации и унификации. ■ Подключение к ЦККП всех радиотехнических узлов привело к тому, что он буквально захлебнулся от потока информации, составлявшей в сутки десятки тысяч стандартных сообщений о сопровождаемых имй космических объектах. ■ Пришлось вырабатывать дополнительную программу «Космос», которая позволяла ЦККП выдавать на каждый узел целеуказания только по вновь запущенным космическим объектам или требующим уточнения в Главном каталоге. Теперь уже узлы стали передавать стандартные сообщения на ЦККП только по его заявке. В результате поток информации сократился до разумного минимума. ■ Выполнение целеуказаний ЦККП занимало на узлах две-три минуты, в течение которых нарушалось обнаружение других космических объектов, в том числе и баллистических ракет во всей зоне обзора станций. Офицеры главного штаба войск ПВО страны В.А. Назаркин и А.Н. Некрасов, расценив это обстоятельство как запланированное нарушение боевой готовности, представили главнокомандующему доклад с категорическим возражением по вводу программы «Космос». ■ Главнокомандующий Войсками ПВО страны А.И. Колдунов, министр радиопромышленности П.С. Плешаков и его заместитель В.И. Марков, отвечающий за это направление, а затем и Генеральный штаб, ВПК сочли программу своевременной и необходимой. При этом учитывались наши доводы, что радиолокационные станции СПРН и ПРО перекрывают друг друга, эшелонированы в глубину, и пропуск баллистических ракет исключается. ■ Этот эпизод поведал лишь об одной из многих острых научно—технических проблем, имевших место в 70—е годы. Но и он показывает, как ответственно относились в то время к эффективности и надежности войск ПРО и ПКО на самом высоком уровне. Ни одно предложение или замечание не оставалось без объективной оценки и соответствующего решения. ■ С большими трудностями мы столкнулись при решении задачи распознавания космических объектов, в первую очередь, военного назначения вероятного противника, выделением их на фоне архисложной общей космической обстановки. Исследованиями и разработками в этом направлении в СНИИ руководил А.Л. Горелик. Наряду с определением возможности иметь радиолокационный и оптический портрет космического объекта разрабатывались и создавались специализированные технические средства, в том числе для применения на отечественных пилотируемых кораблях. Так, во время полета корабля «Союз—14» в июле 1974 года П.Р. Попович по целеуказанию ЦККП с помощью специального оптического прибора «Сокол» обнаружил в космическом пространстве американскую станцию «Скайлэ» и произвел необходимые измерения. Для подготовки космонавтов к выполнению подобных экспериментов в СНИИ был создан специальный лабораторный комплекс—тренажер. На нем космонавты отрабатывали задачи обнаружения космических объектов на фоне звёздного неба, сближения и распознавания их, используя при этом и специально разработанную Институтом кибернетики Украинской АН цифровую ЭВМ «Белка». Были проведены эксперименты и по обнаружению ядерных источников энергии на борту инспектируемых аппаратов. ■ Приобретенный опыт подтвердил необходимость создания специализированных средств для СККП, что в дальнейшем и было сделано. Приходилось ЦККП, совместно с источниками информации, работать при сложных аварийных ситуациях с отечественными космическими аппаратами. ■ Так, в 1977 году был запущен «Космос—954» с ядерной энергетической установкой. В связи с возникшей аварийной ситуацией на борт аппарата выдали команду, по которой должен был быть отработан импульс, поднимающий его на несколько сот километров выше — на орбиту длительного существования. Из—за неисправности вместо нужного импульса сработал другой — резкого торможения, и аппарат стал быстро снижаться. Расчеты показали, что ядерная энергетическая установка при входе в плотные слои атмосферы не сгорит, а фрагментами может упасть на Землю, что повлечет за собой радиационное заражение. Об этом широко оповещалось в средствах массовой информации многих стран. ■ Сопровождение «Космоса—954» и прогнозирование времени и района падения ядерной энергетической установки велось на ЦККП с 20 декабря 1977 года. ЦККП точно определил время падения фрагментов — 24 января 1978 года в 15 ч 12 мин в безлюдном горном районе на территории Канады, откуда они нами были вывезены. ■ Такая же ситуация позднее сложилась с аппаратом аналогичного типа "Космос—1402", запущенным 30 августа 1982 года. ЦККП определил, что фрагменты его упадут в Атлантическом океане в районе острова Вознесенья 07 февраля 1983 года в 14 ч 06 мин. И вновь не ошибся. В обоих случаях наш прогноз оказался точнее, чем у американцев. ■ Случалось работать и при аварийных ситуациях с пилотируемыми кораблями. Весной 1985 года во время полета в автоматическом режиме была обесточена станция «Салют—7». Следует отметить, что Главное управление космических средств Министерства обороны (ГУКОС МО), произведя запуск, осуществляло сопровождение космических аппаратов по их активному ответу. Если же в результате аварии или по выработке ресурса аппарат на орбите молчал, ГУКОС МО пользовался своими прогнозными расчетными данными орбиты и Главным каталогом ЦККП. ■ По данным ЦККП, «Салют—7» — многотонная станция - начала быстро снижаться и непременно должна была крупными фрагментами упасть на Землю с непредсказуемыми последствиями. В конце мая ко мне приехал руководитель полета этой станции космонавт В.В. Рюмин с просьбой оказать содействие и обеспечить наведение транспортного корабля «Союз Т—13» с В.А. Джанибековым и В.П. Савиных на борту для стыковки с «Салютом—7». Начальник главного штаба Войск ПВО страны генерал—полковник авиации И.М. Мальцев утвердил план нашей совместной работы с ГУКОС МО. ■ С 05 по 08 июня ЦККП по данным точного измерительного комплекса «Аргунь» и других средств подвел транспортный корабль к станции на 2,5 км и обеспечил стыковку при ручном управлении. Джакибеков и Савиных оживили «Салют—7», проявив мужество и продемонстрировав отличное знание техники. Им удалось обеспечить в дальнейшем сход станции с орбиты и затопление ее в Тихом океане. Американцы по достоинству оценили возможности нашей СККП. ■ По оценке США, космические системы военного назначения (разведывательная, навигационная, топогеодезическая, связи и др.) при их комплексном использовании в два—три раза повышали эффективность боевого применения как стратегических наступательных сил, так и тактических на поле боя. Убедительное подтверждение тому — воздушно—наземная операция США в войне против Ирака «Буря в пустыне». В ней было задействовано 60 космических аппаратов военного назначения. «Буря в пустыне» открыла новую эпоху в земных войнах — широкое использование космоса. ■ Придавая особое значение живучести, неуязвимости и скрытности своих космических систем военного назначения, США в 80—х годах начинают вывод новых аппаратов этих систем на орбиты с высотой 20—40 тыс. км. Расчет предельно прост. Основные средства космических систем военного назначения выводятся за пределы досягаемости радиолокационных средств СККП и боевых возможностей средств ПКО. ■ Это обстоятельство потребовало от нас, в свою очередь, развернуть работы по созданию специализированных комплексов СККП — радиолокационных, оптико—электронных, лазерных, способных обнаруживать и сопровождать космические аппараты на высотах до 40 000 км. ■ На Северном Кавказе и Дальнем Востоке развертывались комплексы «Крона» — главные конструкторы В.П. Сосульников и Н.Д. Устинов. Комплекс «Окно», разработанный КБ Красногорского завода (главный конструктор Н.С. Чернов), — создан в Таджикистане. В подтверждение того, что наши возможности по контролю космоса и воздействия на космические аппараты возросли, приведу такой пример. В 1981 году США произвели первый запуск космического аппарата Shuttle. Естественно, это привлекло внимание правительства и руководства Министерства обороны. Пилотируемые орбитальные ступени «Колумбия», а затем и «Чэлленджер», при запуске с Западного испытательного полигона ВВС США (Ванденберг) проходили с востока на запад над средними широтами СССР, преимущественно в светлое время суток. Это 8 из 14 витков за сутки, совпадающих с часовыми поясами нашей страны. Высота орбит — 300—400 км, полное согласование с очередностью прохождения разведывательных космических аппаратов США. ■ Генеральный штаб и ВПК требовали к исходу каждых суток обстоятельно докладывать, какие средства привлекались для сопровождения, а также результаты работы СККП. Эти донесения мне и приходилось готовить. ■ Как—то осенью 1983 года но «кремлевке» позвонил министр обороны Д.Ф. Устинов: «Юрий Всеволодович, здравствуйте! Передо мной ваш доклад о работе по «Шаттлу». Скажите, почему не привлечен экспериментальный лазерный комплекс на полигоне?» Я знал, что этот комплекс находится в ведении генерального конструктора Н.Д. Устинова, сына министра. На нем бригада из 300 специалистов от организаций промышленности выполняла доработки. Об этом я и доложил министру обороны. «Переговорите на этот счет с Николаем Дмитриевичем», — сказал Д.Ф. Устинов. Звоню Н.Д. Устинову. «Нет, — отвечает он, — сейчас никак нельзя. У нас идут регламентные работы. Как—нибудь в другой раз». 10 октября 1984 года во время 13—го полета «Челленджера», когда его витки на орбите проходили в районе Государственного полигона Войск ПВО страны у озера Балхаш эксперимент состоялся при работе лазерной установки в режиме обнаружения с минимальной мощностью излучения. Высота орбиты "космического челнока" составляла 365 км. Наклонная дальность обнаружения и сопровождения 400—800 км. Точное целеуказание лазерной установке было выдано радиолокационным измерительным комплексом «Аргунь» — генерального конструктора Г.В. Кисунько. ■ Как сообщил потом экипаж »Челленджера», при полете над районом Балхаша на корабле внезапно отключилась связь, возникли сбои в работе Аппаратуры, да и сами астронавты почувствовали недомогание. Американцы тут же заявили официальный протест. В дальнейшем лазерная установка, да и часть радиотехнических комплексов полигона, имеющих высокий энергетический потенциал, для сопровождения «Шаттлов» не применялись. ■ С созданием ЦККП, подключением к нему всех информационных средств СПРН и ПРО, развертыванием в 80—х годах работ по специализированным средствам контроля космоса постепенно складывалась эффективная, полностью автоматизированная СККП. Если рассматривать космическое пространство, как потенциально возможный театр вооруженной борьбы, то достижение паритета с США и в этой области, несомненно, повышало обороноспособность страны. ■ Велика заслуга военных ученых и специалистов СНИИ, своевременно спрогнозировавших и научно обосновавших не только необходимость создания СККП, но и требования к ее средствам. Ученые и конструкторы, инженеры и рабочие предприятий ОКБ «Вымпел» Минрадиопрома ответственно и с энтузиазмом создавали средства для СККП. Заслуживает уважения и признательности твердое повседневное руководство генеральных директоров ОКБ «Вымпел» В.И. Маркова, а с 1981 года О.А. Лосева — заместителей министра радиопромышленности. Постоянный, жесткий контроль за работой осуществлялся председателем ВПК Л.В. Смирновым я его заместителем Л.И. Горшковым. ■ Трудно переоценить вклад личного состава войск, который непосредственно участвовал в монтаже и настройке технологической аппаратуры, спецтехнического оборудования, доработке и отладке боевых программ, вводимых в ЭВМ. Многие предложения войсковых инженеров принимались разработчиками и внедрялись в производство. Наибольший прирост боевой эффективности, надежности средств и СККП в целом был достигнут уже в ходе эксплуатации. ■ Главный инженер ЦККП В.В. Никольский с группой специалистов при участии главного инженера войск ПРО и ПКО Н.В. Кислякова разработали, опробовали и внедрили, так называемый, адаптивный метод обслуживания техники. Суть его сводилась к тому, что за каждым блоком ЭВМ был установлен строжайший контроль. По набранной статистике определялось среднее фактическое время наработки на отказ — нормальной работы в часах. Используя эти данные, как норматив, не дожидаясь возникновения неисправности, блок вынимали и отправляли в ремонтно—поверительную базу в соседнем помещении. Его немедленно заменяли новым блоком из ЗИПа. В результате при технических условиях наработки ЭВМ на отказ — 90 часов безотказная работа составила 900—110 часов. Генеральный конструктор ЭВМ 5Э51 В.С. Бурцев непосредственно участвовал в этой работе и совместно с Главным заказывающим управлением узаконил «адаптивный» метод в инструкциях по эксплуатации. Казалось бы, это лишь один штрих из опыта эксплуатации, но и он стал известен, был одобрен Минрадиопромом, ВПК и оперативно внедрен во всех частях и соединениях войск ПРО и ПКО, для всех видов технологической аппаратуры и спецтехнического оборудования. В итоге — существенное повышение боевой готовности. ■ ЦККП располагал превосходным коллективом офицеров, прапорщиков, хорошо подготовленных сержантов и солдат. В течение ряда лет Центр признавался одной из лучших частей в Войсках ПВО страны и был единственным коллективом в войсках ПРО и ПКО, награжденным Вымпелом министра обороны СССР за мужество и воинскую доблесть. Командир полковник И.Ю. Юхневич одним из первых в Войсках ПВО страны был награжден орденами «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» II и III степени и Трудового Красного Знамени. Орденов и медалей были удостоены многие офицеры и прапорщики. ■ К концу 80—х годов у ЦККП, если можно так сказать, открылось второе дыхание. В сжатые сроки военными строительными организациями совместно с подразделениями Минмонтажспецстроя (ММСС) было введено в эксплуатацию новое технологическое здание, в котором был развернут самый совершенный по тому времени вычислительный комплекс «Эльбрус» генерального конструктора В.С. Бурцева. Комплекс с быстродействием в миллионы операций в секунду обусловил возможность в автоматическом режиме наиболее полно использовать информацию от средств обнаружения СПРН, ПРО и специализированных комплексов контроля космического пространства для выполнения широкого круга задач, поставленных уже СККП. ■ Все положительное в освоении и эксплуатации средств СККП является результатом инициативной, осмысленной и напряженной работы И.Ю. Юхневича, а также главного инженера по этому направлению в службе вооружения управления командующего войсками ПРО и ПКО И.Г. Сергеева, главного инженера ЦККП В.В. Никольского, начальника штаба А.П. Зайцева, Л.К. Оляндэра и многих других командиров и инженеров. ■ Теперь войска контроля космического пространства по заслугам объединены в составе отдельного корпуса. ■ Вызывает тревогу, что с распадом СССР резко сокращены ассигнования на завершение работ но специализированным средствам контроля. Участь же части из них, размещенных в странах СНГ, такая же, как и у узлов СПРН.
Admin: Система противокосмической обороны □ ■ Над проблемой уничтожения космических аппаратов военного назначения вероятного противника генеральный конструктор А.И. Савин с коллективом ЦНИИ «Комета» работали с 1962 года. К концу 60—х годов совместно с генеральным конструктором ракетной и космической техники В.Н. Челомеем был создан уникальный автоматизированный комплекс ПКО. Он состояв из наземного командно—вычислительного и измерительного пункта, расположенного в Подмосковье, специальной стартовой площадки на полигоне Байконур, ракеты—носителя и космического аппарата—перехватчика. ■ А.И. Савин, его заместитель К.А. Власко—Власов сконструировали оригинальную по научно—техническому замыслу, компактную радиолокационную станцию определения координат (космического аппарата—цели и перехватчика) и передачи команд (коррекции) на борт перехватчика (СОКиПК), а также выносные приемные посты. На вычислительном комплексе была введена и отлажена боевая программа. ■ В свою очередь, В.Н. Челомей определил ракету—носитель, из принятых уже на вооружение, сконструировал космический аппарат—перехватчик с головкой самонаведения и осколочной боевой частью, а также специальный космический аппарат—мишень с размещенными на нем радиодатчиками, прекращение работы которых в момент поражения позволяли объективно определить и факт поражения, и степень вывода мишени (цели) из работоспособного состояния. ■ Воинские коллективы ПКО в Подмосковье и на Байконуре освоили технику, боевую эксплуатацию комплекса и с участием разработчиков были способны выполнить задачу по поражению аппарата—мишени. ■ В августе 1970 года по целеуказанию ЦККП комплекс ПКО впервые в мире поразил запущенный аппарат—мишень. На специальном приемном устройстве в Подмосковье было зафиксировано, что в момент поражения большинство радиодатчиков аппарата—мишени прекратили работу, а степень поражения — полное выведение мишени из строя. ■ После доработок и опытной эксплуатации с 01 июля 1979 года комплекс ПКО был поставлен на боевое дежурство. Интенсивно продолжались работы по расширению его боевых возможностей и повышению эффективности. ■ Задача ставилась так, чтобы в определенных условиях военно—политической обстановки по решению Верховного Главнокомандования войска ПКО и СККП были способны в короткое время разрушить основные космические системы военного назначения вероятного противника и тем самым существенно понизить эффективность применения стратегических наступательных сил и средств поражения на поле боя. И решалась эта задача весьма успешно. ■ Вспоминаю, как на совещании у первого заместителя начальника Генерального штаба С.Ф. Ахромеева, проведенного в начале августа 1983 года, было в частности заявлено, что в одном из ближайших выступлений Ю.В. Андропов объявит о прекращении нами испытаний комплекса ПКО в одностороннем порядке. Я категорически возразил против этого и сказал, что нам необходимо еще хотя бы три—четыре месяца для экспериментального подтверждения реализуемых принципов модернизации комплекса. Ответ С.Ф. Ахромеева был резким: «О чем вы думали раньше?»... И 18 августа 1983 года после соответствующего заявления Ю.В. Андропова комплекс ПКО замолчал. ■ Командиру комплекса С.С. Мартынову пришлось перевести в другие части и представить к увольнению в запас многих офицеров и прапорщиков, превосходных профессионалов. Все это происходило именно тогда, когда было завершено техническое и организационное объединение ПРО, СПРН, СККП и ПКО, сложилась единая система ракетно—космической обороны (РКО), функционирующая автоматически по единому программно—алгоритмическому обеспечению. Потребовалось почти 20 лет, чтобы выполнить указание Д.Ф. Устинова о необходимости преодолеть разобщенность в создании этой уникальной стратегической оборонительной системы вооружения, служившей гарантом против развязывания ракетно—ядерной войны. ■ Что касается комплекса ПКО, то теперь он оказался, как говорится, не у дел. Ненужным было сопряжение его с ЦККП и создание там единого командного пункта. Наверное, только ветераны ЦККП будут помнить, сколько было затрачено ума и труда ддя того, чтобы составить, вести и ежечасно уточнять специальный каталог с элементами орбит космических аппаратов военного назначения иностранных rocударств. По ним поддерживалась постоянная готовность к немедленной выдаче целеуказаний комплексу ПКО для поражения. ■ Замечу, что в США в соответствии с провозглашенной в 1983 году Р. Рейганом доктриной осуществлялось ускоренное создание противоспутникового комплекса «Асат» на базе самолета F—15 с ракетами воздух—космос «Срэм—Альтаир», которые могли быть применены для поражения космических объектов на высотах до 1000 км. В комплексе применяются самонаводящиеся ракеты с неядерной боеголовкой. Испытания комплекса «Асат» американцы успешно завершили в 1987 году и, видимо, расставаться с ним не собираются. В качестве ударных средств в космосе рассматривалось использование пилотируемых космических кораблей «Шаттл» с установкой на них различного оружия, включая лазерное. ■ Хорошо, если бы нам не пришлось сожалеть о потерянном времени и расплачиваться за принятые в 1983 году решения. □ Арбитр в последней инстанции □ ■ Создание войск ПРО и ПКО диктовалось научно—техническим прогрессом, с одной стороны, и гонкой вооружений в космосе, в которую был втянут и Советский Союз, — с другой. ■ Наличие этих войск в составе Вооруженных Сил СССР, а ныне России, сдерживало военные амбиции США в 60—е, 70—е и 80—е годы, да и сейчас служит гарантом от нанесения неожиданного, безнаказанного, безответного ракетно-ядерного удара по нашей стране. ■ Не опасаясь навлечь на себя гнев своих многочисленных оппонентов в родном Отечестве, утверждаю, что успешное становление и развитие войск было бы невозможно без жесточайшего порядка, организации и даже тоталитаризма в соответствующих не коридорах, а кабинетах власти в ЦК КПСС, Совмине СССР и Министерстве, обороны. И если не убеждает в этом своя отечественная история, то рекомендую взять пример с ... США. ■ Если бы подобная обстановка сложилась 30 лет назад, нам не удалось бы сделать и толики того, что было создано в условиях «холодной войны» в деле укрепления обороноспособности. А сделано было немало, и не хуже, а по определяющим позициям и лучше, чем в Америке. Приведу конкретный пример. ■ Буквально с первых же дней после вступления в должность командующего войсками ПРО и ПКО Войск ПВО страны я столкнулся с тем, что все объекты ПРО и СПРН, на которых к тому времени велись работы, создавались во исполнение постановлений ЦК КПСС и Совета Министров. Поначалу полагал, что эти директивные документы готовятся в аппарате ЦК и Совмине. В дальнейшем, когда мне непосредственно приходилось вместе с другими специалистами участвовать в разработке проектов таких документов, понял, какой многогранный и творческий это труд, и какова роль в нем ЦК КПСС. ■ Начиналась же работа над проектами постановлений по войскам ПРО и ПКО в НИИ Войск ПВО страны. Было создано специальное управление стратегической оценки и прогнозирования развития средств нападения. По результатам анализа, математического моделирования и натурных экспериментов разрабатывались тактико—технические задания на новые средства вооружения. При этом учитывались сроки на разработку порядка пяти—шести лет и дальнейшей эксплуатации в течение не менее десяти лет. ■ Главными критериями были: высокая эффективность и надежность при минимально допустимом сроке создания и стоимости. Замечу, в оборонной промышленности до начала 80—х годов наш теперешний «деревянный рубль» соответствовал 1,1 доллара США. Тактико—технические требования рассматривались на уровне Главного заказывающего управления, моего управления и после одобрения главнокомандующего передавались в Военно—промышленную комиссию. Однако приходилось выдерживать длительную, изнурительную борьбу с могущественными генеральными конструкторами, ибо перед ними ставились новые сложные научно—технические вопросы. Нужно было преодолевать и упорное сопротивление министерств—монополистов. Ведь Минрадиопрому, Минавиапрому и Минэлектронпрому, да и другим, предстояло перестраивать производство, осваивать новую элементную базу, возводить новые заводы. Противоречия между заказчиком и организациями промышленности, настаивающими на значительном снижении заданных требований, нередко приводили к конфликтам. При решении спорных вопросов в качестве последней инстанции выступал отдел оборонной промышленности ЦК КПСС, в котором работали такие крупные ученые и инженеры, как Н.Н. Детинов, В.Ф. Федоров, Г.С. Савастеев. Согласованные проекты представлялись на подпись Председателю Совмина и направлялись в ЦК. ■ А здесь, и я это подтверждаю со всей ответственностью, на первом плане всегда были интересы государственные, отнюдь не министерств и ведомств. Хорошо зная это, научно—производственные, трудовые и воинские коллективы решали сложные задачи с высоким качеством в минимальные сроки, укладываясь в весьма ограниченные бюджетные средства. Повышение обороноспособности страны было для людей, непосредственно в этом участвующих, поистине святым делом. □ Элита военно—промышленного комплекса □ ■ Комплексы и системы вооружения войск ПРО и ПКО создавались талантливыми учеными—конструкторами, военными и гражданскими. Каждый из них был личностью по—своему индивидуальной. Например, интеллигентнейшие люди, ученые с мировыми именами Ю.Б. Харитон, А.Л. Минц со своими достойными учениками Ю.В. Поляком, В.М. Иванцовым и В.К. Слокой. Взрывной, резкий в полемике Г.В. Кисунько и скромный, честнейший, трудолюбивый И.Д. Омельченко. Талантливый, жесткий, принципиальный А.Г. Басистов и умный, обаятельный М.Г. Миносян. Лояльный к своим соисполнителям В.Г. Репин. Уравновешенный, выдержанный, самокритичный А.И. Савин. Темпераментный, взыскательный В.М. Ковтуненко. Справедливый в оценке достигнутого П.Д. Грушин. Упорные и умелые Ф.А. Кузьминский, А.Н. Мусатов, В.П. Сосульников, Ф.Ф. Евстратов. Однако было то общее, что объединяло их всех — высокая ответственность за защиту многонационального народа великой страны надежными средствами СПРН, ПРО, ПКО и СККП. ■ Различие же в подходах к решению фундаментальных научно—технических проблем, бескомпромиссная борьба, конкурирующие проекты дали в конечном счете возможность определить наиболее рациональные направления в оснащении войск вооружением. ■ Понимаю, что вряд ли имею право оценивать элиту нашего военно—промышленного комплекса, но многие годы совместной работы дают мне возможность сказать о каждом из них так, как подсказывает память. ■ Большинство ученых и конструкторов прошли армейскую службу. Г.В. Кисунько начал ее рядовым ленинградского ополчения, Р.А. Валиев — ополченцем в битве под Москвой. Непосредственно ответственный за вооружение войск ПРО и ПКО, заместитель министра радиопромышленности СССР — генеральный директор ОКБ «Вымпел» В.И. Марков был разведчиком партизанского отряда в Белоруссии, а сменивший его на этом посту О.А. Лосев — командиром разведывательной батареи пушечного артиллерийского полка на 2—м Белорусском фронте. Многие окончили военные училища и академии. И все они считали, что именно армия определила их дальнейшую судьбу. □ С первого колышка □ ■ Создание войск РКО начиналось с выбора площадок под строительство комплексов вооружения. Генеральными, главными конструкторами определялись районы страны, при размещении в которых наиболее полно реализовывались бы тактико—технические характеристики комплексов, наносился минимальный ущерб экологии, обеспечивалась надежная биологическая защита населения. Инженерное управление Войск ПВО страны — начальник К.В. Урывин — определяло допустимый объем капитальных вложений, при выборе площадок учитывало безусловное согласие местных органов власти, способствовало нормальным условиям работы. ■ В 70—е годы на строительстве одновременно нескольких площадок войск РКО работало до 100 тыс. военных строителей. В период завершения строительно—монтажных работ и широкого фронта монтажа и настройки технологической аппаратуры на одной площадке число строителей составляло 30 тыс., специалистов ММСС — две—три тысячи, а промышленности — три—четыре тысячи человек. Военных строителей нужно было обеспечить жильем, столовыми, помещениями под мастерские и склады. И эта неимоверно сложная задача решалась. ■ Конечно, возникало много проблем. Генеральные и главные конструкторы в ходе создания комплексов вооружения вносили существенные изменения в планировку технологических помещений, раскладку кабелей, ужесточали требования к качеству воды для охлаждения аппаратуры и температурно—влажностному режиму. Изменения в первоначальный проект вносили и представители ММСС. Заказывающее инженерное управление Войск ПВО страны поставляло аналогичные по характеристикам отличные от проекта агрегаты спецтехнического оборудования. Случалось, что ко времени поставки агрегаты, предусмотренные проектом, были сняты промышленностью с производства и заменялись другими. В результате требовалась переделка, дополнительные затраты и время. ■ Строительство на площадках в Подмосковье велось Главным военно—строительным управлением Центра (начальник А.Г. Караогланов). Его девизом было: «Строить хорошо». Именно на выполнение этого требования нацеливались подчиненные офицеры, личный состав военно—строительных отрядов (ВСО). И до сих пор воинские части выражают признательность строителям главка за высокое качество, эстетичность объектов. Например, радиолокационного узла дальнего обнаружения с РЛС «Дунай—ЗУ», уже упоминавшегося много. ■ В приграничных районах, где природные условия были более сложными, работы велись Главным управлением специального строительства, начальником которого был К.М. Вертелов, а с 1979 года — Н.В. Чеков. Они постоянно лично принимали участие в строительстве объектов СПРН, СККП войск РКО. Таким образом, в том, что системы вооружения были созданы и надежно выполняют боевую задачу государственной важности, велика заслуга военных строителей. ■ Первый заместитель начальника строительства и расквартирования войск Министерства обороны СССР К.М. Вертелов — компетентный, волевой и требовательный человек, блестящий организатор — увлекал военных строителей на самоотверженный труд, умело маневрировал силами и средствами военно—строительных подразделений, создавая надежную организацию труда и добиваясь повышения его качества. Для решения проблем, связанных с переделками, по требованию конструкторов, К.М. Вертелов на каждой строительной площадке имел группу проектировщиков из ЦПИ—20 Министерства обороны, без права выезда. На месте оперативно с надлежащим оформлением они решали все возникающие вопросы. ■ Кроме того, К.М. Вертелов был инициатором разработки детальных «совмещенных графико». В них определялось, какую технологическую аппаратуру и к какому сроку промышленность должна поставить на строительную площадку, степень готовности помещений и спецтехнического оборудования для монтажа и настройки аппаратуры. Военные строители и специалисты ММСС делали все от них зависящее, чтобы в срок выполнить свою часть работ. Отставание и срывы были в промышленности. Когда это стало очевидным, прекратилось огульное обвинение военных в срыве промежуточных и конечных сроков создания комплексов вооружения. ■ В течение нескольких лет в средствах массовой информации резко и справедливо критикуется состояние воинской дисциплины, воспитательной работы в военно—строительных отрядах. Да, дедовщина, преступность там были и есть. Негативное состояние дел во многих ВСО — результат, прежде всего, комплектования их призывниками, имеющими судимость, с низким образованием, слабым знанием русского языка. Большинство младших офицеров, непосредственно отвечающих за воспитание подчиненных, были из числа призванных из запаса на два года. О тяжелейших условиях обустройства, жизни и быта уже говорилось. Но ведь именно военными строителями созданы крупнейшие объекты оборонной промышленности и народного хозяйства. ■ Вместе с военными строителями в таких же условиях работали гражданские специалисты ММСС. Руководил ими заместитель министра Минмонтажспецстроя Б.В. Бакин — человек очень деловой, глубоко знающий все многообразие сложных систем спецтехнического оборудования (спецтоков) для технологической аппаратуры, вентиляции, кондиционирования, пожаротушения и др. Он добивался оперативности в изготовлении и поставке металлоконструкций. И будучи министром, Б.В. Бакин наши объекты не забывал. ■ Умело и слаженно вели монтаж, настройку технологической аппаратуры специалисты головного производственно—технического предприятия Минрадиопрома, генеральным директором которого был В.Н. Казанцев. Из ведущих сотрудников этого предприятия на каждый объект назначались начальники, утверждаемые министерством. Они совместно с командирами и главными инженерами воинских частей организовывали постоянное, непосредственное участие личного состава в монтаже и настройке технологического оборудования, монтаже и наладке спецтехнических систем. Специалисты предприятия обучали личный состав, принимали экзамен на допуск к самостоятельной эксплуатации техники. После сдачи объектов в эксплуатацию эти начальники оставались здесь и возглавляли комплексные бригады представителей промышленности, выполняющих гарантийное обслуживание. □ Управление командующего и профессиональные войска РКО □ ■ Истины ради нужно сказать о несомненных заслугах генералов, офицеров и служащих управления, самоотверженный, напряженный и творческий труд которых во многом способствовал созданию надежного противоракетного и противокосмического щита СССР. За период 1967—1986 годов состав управления омолаживался за счет лучших офицеров из войск. Но особенно значила роль первого состава офицеров — подготовленных и воспитанных в зенитной ракетной армии особого назначения, преимущественно инженеров, которые привнесли с собой профессионализм, высокую культуру и нравственность, ответственное, порядочное и добросовестное отношение к делу. Все они трудились с полным напряжением духовных и физических сил. Тяжело сознавать, что преждевременно ушли из жизни В.В. Голубев, С.И. Горюшкин, К.И. Зиханов, В.Д. Румянцев, А.А. Игнатов, И.А. Алешин, Ю.М. Гриднев. ■ Совместно с учеными НИИ, СНИИ и академий коллективом управления была разработана концепция боевого применения войск РКО в оперативно-стратегических операциях Войск ПВО страны. Основополагающим в ней было обоснование комплексного боевого применения войск предупреждения о ракетном нападении, противоракетной, противокосмической обороны и контроля космического пространства при едином централизованном управлении с Центрального командного пункта Войск ПВО страны. Основные силы и средства сосредоточивались на решении задачи своевременного и достоверного предупреждения о ракетном нападении, и вместе с тем повышалась эффективность противоракетной и противокосмической обороны. Реализация концепции требовала, чтобы генеральные и главные конструкторы разработали единый боевой алгоритм и внедрили соответствующие программы на вычислительных средствах командных пунктов полностью автоматизированных систем вооружения. По мере развития и совершенствования комплексов и систем вооружения боевой алгоритм и программы уточнялись, как и концепция боевого применения войск РКО. ■ Концепция проверялась на учениях, проводимых под руководством главнокомандующего Войсками ПВО страны, начальника Генерального штаба и министра обороны СССР, а также в кризисных и аварийных ситуациях. ■ Управление планировало проведение в совокупности мероприятий по оперативно—тактической, боевой подготовке, материально—техническому обеспечению, укреплению воинской дисциплины и нравственной обстановки в воинских коллективах, особенно в среде младших офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат с тем, чтобы войска были способны выполнить боевую задачу государственной важности в любое время и в любых условиях. ■ Именно этому была подчинена систематическая работа комплексных групп управления в соединениях и частях. Кроме плановых проверок за период обучения и учебный год, проводились внезапные выезды в войска, которые приурочивались ко времени запуска отечественных и американских баллистических ракет и космических аппаратов. Это позволяло проверить степень боевой готовности по реальным целям. ■ Офицеры управления работали спокойно, деловито. Выявляя недостатки, они находили правильные решения по их устранению непосредственно в ходе работы. Учили личным примером. ■ Наряду с тактико—техническими, проводились и масштабные учения по наземной обороне. Опыт этих учений оказался и теперь не лишним, так как многие узлы СПРН и СККП находятся в странах СНГ, а некоторые — в районах военных конфликтов. ■ В таком же ключе работали в войсках управления армии, корпусов и дивизий.
Admin: ■ Основополагающий армейский принцип «Делай, как я» имеет глубокий смысл. Именно так в далеком 1938 году меня, 19—летнего лейтенанта, учил командир 7—й батареи Тбилисского горно—артиллерийского училища капитан В.Т. Багдасарян. Человек незаурядный. Настоящий профессионал. Его высокая, порой жесткая требовательность уживались с внимательным и заботливым отношением к подчиненным. Он был поистине мастером обучения и воспитания командиров взводов, нашего многонационального коллектива курсантов. ■ Три года службы под его командованием оставили неизгладимый след во всей моей дальнейшей деятельности. Принимая те или иные решения, я всегда ориентировался на принципы, заложенные незабываемым комбатом. Как важно, чтобы у каждого молодого офицера в начале службы был свой Багдасарян, непосредственный командир, заслуживающий любви и уважения. ■ 50 календарных лет службы Отечеству дают мне право утверждать, что высокая боевая готовность невозможна без адекватной профессиональной подготовки командиров, офицеров, инженеров всех степеней, Они являются определяющими в процессе обучения всего личного состава подразделений и частей. Новая боевая техника, непрерывная ее модернизация и совершенствование настоятельно требуют постоянного повышения своего профессионального уровня. Поэтому я, да и большинство руководящего состава соединений и частей, не считали для себя зазорным учиться у специалистов промышленности, инженеров в частях при каждом удобном случае, и даже за счет отпуска. ■ И дело не только в том, чтобы не отстать от развития техники, но и в способности аккумулировать разумные и обоснованные предложения из войск, добиваться их внедрения промышленностью. Буквально тысячи таких предложений существенно повысили эффективность и надежность техники, улучшили условия ее эксплуатации. ■ Боевая готовность невозможна без высокой нравственности обеспечивающих ее людей. На командире постоянно сфокусированы, если можно так сказать, десятки, сотни, тысячи глаз, от которых не скроешь ни фальшь в поведении, ни противоречивость в поступках. В полной мере реализовать принцип «Делай, как я» может только высокосовестливый, глубоко порядочный командир. Только тогда он может считаться профессионалом. ■ Буду откровенен — стать и всегда таким оставаться — ноша, которая по силам не каждому. Удручающая обстановка монополизма, неприступной бюрократии, мздоимства, узаконенного должностного хамства, лакировки действительности на всех уровнях — вот та благодатная почва, на которой произрастают уродливые явления нашего бытия. И армия — не исключение. ■ Поначалу я прослыл в войсках, как теперь говорят, в их верхних эшелонах власти чуть ли не «белой вороной»: оплачивал обед в солдатской столовой, позакрывал во всех частях так называемые «греческие залы» для приема различных проверяющих и начальников, не допускал «тыканья» в общении с солдатами и офицерами, не употреблял бранных слов, не имел (да и не имею до сих пор) ни дачи, ни собственной машины. Если бы это было мелочью, то так бы мне и остаться «белой вороной», но со временем это стало вызывать раздражение у одних и радостное удивление и надежду — у других. Подчиненные поняли, что не просто можно, но и должно жить и служить так, как их командующий. С большим удовлетворением констатирую, что весь руководящий состав армии, корпусов, дивизий и частей имел высокий нравственный уровень. ■ Части в войсках РКО создавались заново. Многие взамен расформированных, имевших славные боевые традиции. И хотя все стало новым: ответственнее задачи и сложнее техника и вооружение, но традиции и Боевое Знамя должны оставаться неприкосновенными, аккумулирующими волю и честь защитника Родины. Именно поэтому я неоднократно обращался в Генеральный штаб с просьбой о преемственности наименований расформированных частей и соединений. Но ни понимания, ни даже отклика так и не дождался... ■ Нелишне вспомнить, что в 60—е годы организационно—штатная структура войск РКО определялась методом проб и ошибок. Навязываемая нам Главным организационно—мобилизационным управлением Генерального штаба типовая структура роты, батальона, полка противоречила опыту эксплуатации принципиально новых, полностью автоматизированных комплексов вооружения. ■ Со временем стало очевидно, что основным подразделением должен быть отдел. Это 20—40 офицеров и несколько прапорщиков и младших специалистов. Начальник отдела под личную ответственность принимал аппаратуру и оборудование, определял и готовил четыре смены боевого расчета из числа офицеров, три смены младших специалистов, группу регламентных работ. Он непосредственно отвечал за постоянную готовность и исправность всех трех комплектов аппаратуры и оборудования, имея один — в режиме «бевая работа», второй — «готов к боевой работе» и третий — в холодном резерве или на регламентных работах, в ремонте. Отделы объединялись в составе станции, центра, частей. ■ В состав частей входили отделы боевых алгоритмов и программ, ремонтно—поверительные базы, узлы связи и передачи информации, роты охраны и подразделения обеспечения. ■ Генеральный штаб возражения снял, учитывая важность выполняемой боевой задачи, статус частей поднял до бригад. Части получили наименования радиотехнических узлов, противоракетных, командно—вычислительных центров и вошли в состав дивизий, корпусов и армии. Примерно 60 проц. их численности составляли офицеры и прапорщики. Именно так закладывалась основа профессиональной армии. ■ Тогда же, в конце 60—х годов, со всей остротой встала проблема подготовки кадров по специальностям войск РКО. По предложению П.Ф. Батицкого, поддержанному Генеральным штабом, в Военной командной академии противовоздушной обороны имени маршала Советского Союза Г.К. Жукова был создан специальный факультет — начальник П.Ф. Тушев, начальники кафедр В.С. Просветов и И.С. Федосеенко. В Военной инженерной радиотехнической академии ПВО три из шести факультетов и часть кафедр были переведены на новый профиль подготовки слушателей. Начальники факультетов -— П.К. Грицак, Э.Я. Лусс, Г.В. Якубовский. Начальники кафедр — ученые с мировыми именами Я.Д. Ширман, Я.С. Шифрин, А.В. Колосов, А.А. Метешкин. Начальники академий — маршал авиации Г.В. Зимин и маршал артиллерии Ю.П. Бажанов с присущей им ответственностью отнеслись к становлению факультетов. Решительная поддержка Г.Ф. Байдукова позволила создать в академиях превосходную учебно—материальную базу по вооружению войск РКО. Из зенитных ракетных войск были переведены на новый профиль два училища, статус их был повышен. Это — Пушкинское высшее командно—инженерное училище радиоэлектроники — начальник В.И. Громадин и такое же Житомирское — начальник Е.Е. Полуэктов. Выпускники академий и училищ по профилю РКО имели высокий авторитет. Они назначались не только в войска, но и в части, подчиненные Генеральному штабу и Главному управлению космических средств. Развал сверхдержавы привел к тому, что Харьковской инженерной академии, Житомирского высшего училища просто нет. Потеря для войск РКО, конечно, велика. Но часть преподавателей и курсантов из Житомира переведены в Кубинку, где на базе 12—го Учебного центра, готовившего младших специалистов, развернут филиал Пушкинского высшего училища. ■ Необходимость выдвижения молодых перспективных командиров для замещения должностей командующего войсками РКО, командующего армией, командиров корпусов и дивизий, начальников оперативных штабов настоятельно требовала их подготовки в Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил СССР имени К.Е. Ворошилова. Так, В.К. Стрельников, окончивший эту академию в 1967 году и назначенный командиром отдельной дивизии предупреждения о ракетном нападении, по уровню своей подготовки, оперативному кругозору и способности командовать оказался на голову выше других старших офицеров в роде войск. Подтверждает это и мой личный опыт. И все равно пришлось преодолеть множество кадровых барьеров. Только поддержка начальника академии генерала армии М.М. Козлова и начальника кафедры по профилю ПВО генерал—лейтенанта Н.А. Асриева дали возможность ежегодно направлять в это учебное заведение по одному офицеру. Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР успешно закончили нынешний командующий войсками РКО В.М. Смирнов, командующий армией Н.И. Родионов и начальник штаба армии Н.К. Сергеев, командиры отдельных корпусов Н.П. Карташов и А.И. Суслов. Дальнейшее развитие и совершенствование войск РКО диктуют необходимость не прерывать, а продолжать подготовку достойных офицеров в этой академии. ■ Элитность оставшихся теперь только на территории России частей войск РКО сохраняется. Поддерживаются и традиции, что родились и окрепли вместе с нами. И отличие это определяется не уникальностью техники и вооружения, а прежде всего людьми, ею владеющими. В условиях экономического хаоса и правового беспредела, захлестнувших страну, они остаются такими благодаря своему высокому профессионализму, патриотизму, честному исполнению сыновнего долга перед Родиной. В этом я убедился, когда в июне 1993 года побывал на встрече по существу уже с третьим поколением руководящего состава отдельной армии предупреждения о ракетном нападении. С поколением, способным не только сохранить, но и приумножить славные традиции войск РКО. ■ В 1978 году благодаря решительной поддержке главнокомандующего А.И. Колдунова удалось пресечь реформаторским зуд высокопоставленных должностных лиц Главного штаба Войск ПВО страны, ГОУ Генерального штаба и не допустить развала управления и войск РКО. Теперь же управление раздергано по службам главкомата. Насколько это оправданно и какова участь войск, покажет будущее. □ Вместо заключения □ ■ Вот так, в условиях строгого режима секретности, ковался ракетно—космический щит великой страны, исключавший возможность внезапного безответного ракетно—ядерного удара со стороны какого бы то ни было агрессора. В длительный период «холодной войны» военно-политическое руководство США и НАТО не могли не учитывать постоянную боевую готовность войск РКО и могучий ракетно—ядерный потенциал СССР. ■ В нашем постоянном соревновании с американцами по системам вооружения войск РКО ни победителей, ни побежденных нет. Наличие этих систем у обеих сторон предостерегало раньше, да и теперь, от самоубийственного соблазна решать возникающие проблемы при помощи «дубинки». ■ Как ни тяжело, но необходимо признать: политический и экономический развал Советского Союза привел к существенному нарушению группировки войск РКО, понизились их боевые возможности, в том числе и по защите России. Обидно и горько сознавать, что почти 30—летний напряженный труд ученых, оборонной промышленности, военных в определенной степени оказывается ненужным. ■ Обратимся к фактам. Большая часть радиотехнических узлов обнаружения баллистических ракет на траекториях полета оказались теперь на территории Латвии, Беларуси, Украины, Азербайджана, Казахстана. С середины 80—х годов на позициях всех этих узлов велись крупномасштабные работы по замене устаревших станций и созданию новых типа «Дарьял—У» и «Волга». В ценах того времени общая стоимость затрат составляла порядка 2,5 млрд рублей. На январь 1990 года было освоено около 1,5 млрд. В настоящее время финансирование прекращено. Работы практически не ведутся. В таком же положении в ближнем зарубежье оказались и оптико—электронные комплексы контроля космического пространства. Может оказаться, что уже в ближайшие годы СНГ останется без наиболее надежных и точных средств СПРН на Северо—Западном, Западном и Юго—Западном ракетоопасных направлениях, а также без средств СККП на высотах до 40 тыс. км. ■ Что можно предпринять в сложившихся обстоятельствах? Думаю, прежде всего, внимательно отнестись к предложениям Президента Казахстана Н.А. Назарбаева. Россия, Беларусь и Казахстан могли бы заключить договор о коллективной безопасности, в котором наряду с другими вопросами были бы определены условия дислокации, обеспечения эксплуатации и организации несения боевого дежурства узлов войск РКО, а также финансирования работ по завершению создания новых станций. При этом на пункты государственного управления и КП министерств обороны за соответствующую оплату выдавалась бы информация предупреждения о ракетном нападении и космической обстановке. В дальнейшем к этому договору могли бы подключиться и другие страны СНГ, иди заключить двусторонний договор с Российской Федерацией, взяв на себя обязательства, по которым узлы надгоризонтной радиолокации СПРН и оптико—электронные узлы СККП остаются российскими базами на согласованных и четко определенных условиях аренды, без права их захвата и дискриминации обслуживающего персонала. Особо следует оговорить право России на завершение создания новых станций. ■ Если политическое и военное руководство стран СНГ понимает ответственность за безопасность своих народов, то предлагаемые договоры — конкретный путь к сохранению и совершенствованию войск РКО. Важнейшее условие, которое непременно должно быть определено в договорах, — сохранение Межгосударственной корпорации «Вымпел», конструкторские организации и заводы которой оказались не только на территории России, но и на Украине и в Беларуси. ■ Ныне принято утверждать, что у нас нет противника, а с США и НАТО установились доброжелательные, партнерские отношения. Но надежные партнерские отношения могут быть только с равными по силе. Со слабым говорят языком диктата, навязывают свою волю. Россия же существенно ослаблена. Осталась одна великая держава — США. И теперь именно она диктует миру свои условия. ■ Создание войск РКО потребовало решения сложных научно—технических задач. Поистине космическая высота поставленной цели определила выбор людей, способных создавать комплексы, системы вооружения и управлять ими. На моих глазах молодые инженеры и офицеры - представители различных национальностей — выросли в крупных ученых, конструкторов и военачальников. ■ Далеко не всем мы смогли воздать должное за их самоотверженный, беззаветный труд на пределе человеческих возможностей. Может быть именно такое самопожертвование драматически и предопределило ранний, невосполнимый уход многих из них. □ ■ P.S. За время подготовки рукописи к публикации из жизни ушли В.П. Бармин, Н.И. Савинкин, М.И. Ненашев, Р.А. Валиев, М.Г. Миносян, Ю.В. Поляк.
Admin: Примечания □ Горелик, Александр Леопольдович (р. 1923) — полковник—инженер. В 1968 г. заместитель начальника управления СНИИ. Главный теоретик и разработчик систем распознавания космических объектов при решении задач СККП и ПКО. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Курланов, Александр Дмитриевич (р. 1924) — генерал—майор. В 1967 г. начальник управления СНИИ. В 1982 г. председатель НТК ГУКОС. Доктор технических наук, профессор. Лауреат Государственной премии. Заслуженный деятель науки и техники РСФСР. Действительный член Академии космонавтики имени Э.К. Циолковского. Курышев, Василий Иванович (р. 1913) — начальник кафедры Рязанского педагогического института. Доктор технических наук, профессор. Почетный член Астрономо—геодезичсского общества при Российской АН, лауреат диплома имени Юрия Гагарина Центра подготовки космонавтов. Бажанов, Юрий Павлович (1905—1975) — маршал артиллерии. В 1949 г. командующий артиллерией Приморского военного округа. В 1955 г. начальник Военной инженерной радиотехнической академии ПВО. Доктор военных наук, профессор. Писарев, Иван Парфенович (р. 1922) — генерал—лейтенант. В 1953 г. командир ЗРП. В 1959 г. начальник оперативного отдела. В 1965 г. начальник штаба зенитной ракетной армии особого назначения. В 1970 г. начальник штаба войск ПРО и ПКО Войск ПВО страны. Сергеев, Иван Гордеевич (р. 1937) — полковник. В 1965 г. старший инженер в СНИИ. В 1968 г. начальник отдела ЦККП. В 1980 г. главный инженер направления инженерно—ракетной службы в управлении войск ПРО и ПКО. Курикша, Александр Александрович (р. 1933) — ученый в области радиолокации и радионавигации. В 1971 г. начальник научно—исследовательского отделения в Межгосударственной корпорации «Вымпел». Доктор технических наук. Лауреат Государственной премии. Очкасов, Юрий Семенович (р. 1934) — полковник. В 1976 г. заместитель главного конструктора ЦККП. Кандидат технических наук. Лосев, Олег Андреевич (1923—1993) — генерал—лейтенант. Герой Социалистического Труда. В 1952 г. командир ЗРП. В 1958 г. начальник отдела, в 1973 г. заместитель, в 1979 г. первый заместитель начальника Главного управления вооружения Войск ПВО страны. В 1981 г. заместитель министра радиопромышленности. Лауреат Государственной премии. Никольский, Виктор Владимирович (р. 1942) — полковник. В 1978 г. начальник координационного вычислительного пункта. В 1980 г. заместителе командира ЦККП по вооружению. С 1988 г. по настоящее время заместитель командира отдельного корпуса по вооружению. Юхнович, Ипполит Юльянович (р. 1932) — полковник. В I960 г. командир зенитного ракетного дивизиона. В 1966 г. заместитель командира комплекса. С 1973 по 1986 г. командир ЦККП. Зайцев, Александр Петрович (р. 1941) — генерал—майор. В 1984 г. заместитель командира. В 1986 г. командир ЦККП. С 1988 г. по настоящее время начальник штаба отдельного корпуса. Оляндэр, Лефорг Константинович (р. 1934) — полковник. В 1971 г. заместитель начальника штаба по боевому управлению. В 1974 г. начальник отдела ЦККП. Челомей, Владимир Николаевич (р. 1914) — ученый и конструктор в области авиационной, ракетной и космической техники. Дважды Герой Социалистического Труда. Академик РАН. Лауреат Ленинской и двух Государственных премий. Ахромеев, Сергей Федорович (1923—1991) — Маршал Советского Союза. Герой Советского Союза. В 1984—1988 гг. — начальник Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Лауреат Ленинской премии. Андропов, Юрий Владимирович (1914—1984) — генерал армии. Советский партийный и государственный деятель. Герой Социалистического Труда. С ноября 1982 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС, одновременно с 1983 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР, Председатель Совета Обороны. Мартынов, Сергей Сергеевич (р. 1946) — генерал—майор. В 1984 г. командир комплекса ПКО. В 1992 г. командир дивизии предупреждения о ракетном нападении. Вертелов, Константин Михайлович (р. 1923) — генерал—полковник. Герой Социалистического Труда. В 1951 г. начальник строительства атомного производства на Урале. В 1971 г. начальник ГУСС МО. В 1979 г. первый заместитель начальника строительства и расквартирования войск Министерства обороны. В 1985 г. начальник Государственной экспертизы и инспекции Министерства обороны. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Заслуженный строитель РСФСР. Чеков, Николай Васильевич (р. 1931) — генерал—полковник. В 1979 г. начальник ГУСС МО. В 1988 г. заместитель министра обороны по строительству и расквартированию войск. Лауреат Государственной премии. Бакин, Борис Владимирович (р. 1912) — Герой Социалистического Труда. В 1967 г. заместитель министра, в 1975 г. министр монтажных и специальных строительных работ. Лауреат Ленинской и Государственной премий. Багдасарян, Вартан Татевосович (р. 1907) — подполковник. В 1937 г. командир батареи курсантов Закавказской объединенной военной школы. В 1941 г. командир дивизиона 80—го артиллерийского полка 76—й горно—стрелковой дивизии. С 1943 по 1955 гг. командовал артиллерийскими учебными частями. Зимин, Георгий Васильевич (р. 1912) — маршал авиации. Герой Советского Союза, В 1960 г. первый заместитель главнокомандующего Войсками ПВО страны. В 1966 г. начальник Военной академии ПВО. Доктор военных наук, профессор.
полная версия страницы